— Ох… — печально вздохнула малышка. — Я так и жнала…

— Зато когда все сделаем — будем играть, сколько захотим! — горячо заверила я ее. — Обещаю тебе!

— Ну холошо, — кивнула Вика и с готовностью спрыгнула с кровати.

Мои тревоги оказались напрасными — мы очень быстро нашли с ней общий язык. Уже когда чистили зубы, заливисто смеялись на всю ванную комнату, и теперь мне сложно было представить, что этот чудесный общительный ребенок мог не идти на контакт с другими нянями.

Как я и обещала, после всех необходимых процедур мы очень долго играли с Викки, и обе получали огромное удовольствие от процесса. Я даже боялась рано радоваться, что все складывается настолько хорошо. Такая уж у меня натура — когда все вокруг замечательно, внутри неизбежно поселяется навязчивое чувство тревоги. Не может быть абсолютно все хорошо. Рано или поздно что-то обязательно произойдет.

Но сейчас я старалась не думать об этом. Просто делала свою работу, которую и работой назвать язык не поворачивался, настолько приятной она была. Я даже не заметила, как пролетел день. А следом и второй. И третий.

Каждый вечер я звонила маме — спросить, как дела дома, как малые, и, к счастью, все было хорошо. По крайней мере, пока они справлялись без меня, ну а я… безумно скучала по ним в чужих стенах. Порой меня так сильно ломало, что хотелось взять и сорваться домой прямо посреди недели! Но я держалась.

Мне удалось быстро адаптироваться к новым будням и распорядку своей воспитанницы. С Викки мы ладили прекрасно и все делали вместе. Много гуляли — на придомовой территории имелся уютный сквер, в котором специально для малышки установили персональную детскую площадку с качелями, горками и даже песочницей. Порой она менялась со мной ролями — учила буквам, как учила ее репетитор, а еще играм и шалостям. Даже сказки рассказывала перед сном, забирая у меня книгу. Хотя, скорее, это были истории или какие-то непонятные выдумки, но довольно логичные. Викки явно где-то их слышала, но ни одну из известных сказок это мне не напоминало.

В общем, я была довольна своей новой работой. Разве что хозяин дома по-прежнему вызывал у меня смешанные чувства. Изредка мы сталкивались с ним в холле и на лестнице, и при этом каждый раз он проходил мимо, не взглянув на меня и даже не поздоровавшись. Будто я не человек, а предмет интерьера какой-то… Высокомерный тип.

Как я ни уговаривала себя не придавать этому значения, все же меня задевало такое отношение. Но стоило вновь оказаться рядом с Викки, как все лишнее тут же вылетало из головы.

Я изо всех сил старалась быть для нее хорошей няней. Придумывала новые интересные игры, читала по памяти детские стихи, пела веселые песенки из разных музыкальных мультфильмов. И малышке было хорошо со мной. Мне так казалось. Она была весела, активна, а самое главное, за прошедшие дни ни разу не упомянула о родителях, чего я невольно и напряженно ждала. Зато постоянно спрашивала о своем дяде, а я диву давалась — как такой сухарь смог расположить к себе ребенка?

Сегодня, когда мы обедали на кухне, Викки вновь задала мне этот не частый, но регулярный вопрос:

— А когда Мак плидет? Он на лаботе?

— Да, солнышко, — привычно отозвалась я. — Кушай, не отвлекайся, а то не узнаешь, что я тебе сегодня приготовила.

— Узняю, — самоуверенно заявила Викки, но ложку в суп минестроне все же погрузила.

Только к еде она не вернулась. Ни с того ни с сего серьезно посмотрела на меня своими большущими голубыми глазками и важно так произнесла:

— Аина, давай не будем ссолиться.

— Конечно, не будем, — растерянно улыбнулась я в ответ. — Зачем нам с тобой ссориться? Мы будем жить дружно…