Ворох мелких проблем на фоне неизменно плохих новостей постепенно «давил» на психику. До этого жизнь была стабильной, привычной, более-менее удобно устроенной за много лет. Теперь она, казалось, пошла трещинами, и рассыпалась песком, куда ни ткни.

В какой-то момент у меня пропало желание жить. Словно что-то резко выключилось внутри. Мне стало всё глубоко безразлично. Я переходила улицу на «красный» свет, не замечая светофора, и не обращая внимания на сигналы машин. К счастью, пешеходных переходов со светофорами на моём пути обычно не было. На автомате ходила на работу, и даже что-то там делала. Что я делала дома, не помню. Скорее всего лежала, и смотрела в потолок. Где-то умудрилась подхватить вирус, и не лечилась, естественно. Мне было всё равно.

Ковида тогда ещё не было, поэтому в пневмонию заболевание перешло только месяца через полтора. Да я бы и тогда к врачу не пошла, но у меня что-то стало болеть в груди. Особенно ночью. Несильно, но спать я не могла. А утром надо было как-то идти на работу, и весь день работать с документами (в то время я фактически была документоведом). В общем, промучившись пару ночей, я все же пошла в поликлинику. Боль я переношу довольно плохо, даже небольшую.

Дежурная врач сразу отправила на рентген, и через час готовый снимок показал пневмонию. Средняя такая пневмония, даже не двусторонняя. Где-то четверть лёгкого поражено. Очень странно. Обычно при пневмонии ничего не болит. По ощущениям я думала, что у меня там уже воспаление сердца началось.

Врач объяснила: боль у меня из-за того, что нервы в грудине воспалились от пневмонии. И это очень хорошо. Иначе я бы ещё долго ничего не чувствовала, а потом стало бы слишком поздно.

Умереть можно от любой пневмонии: не только от атипичной или ковидной.

В больницу я ложиться пока отказалась, и врач назначила анализы и антибиотики. На повторный снимок и приём меня записали через три дня, чтобы не пропустить ухудшение болезни.

Наконец-то я дома! Пока никого нет, можно спокойно подумать. Я ведь почти подошла к точке невозврата. Вопрос: я действительно хочу умереть прямо сейчас? Если да, то это уже легко устроить. Достаточно просто и дальше не лечиться.

Конечно, если я умру, болезнь сына станет уже не моей проблемой. А чьей проблемой она станет? Кто будет ездить с сыном на приём к врачам в Казань и делать МРТ каждые три месяца? Туда ещё записаться надо за два месяца до приёма и кучу анализов сдать. Мой муж, который обычно ничем подобным не занимался?

Если муж всё же ходил с сыном в поликлинику, то с трудом объяснялся с врачами. Часто он просто звонил мне и передавал врачам трубку. Сейчас он пока не работает. А когда будет работать как всегда по четырнадцать часов каждый день, кроме воскресенья? Он сможет всем этим заниматься? Вряд ли.

Ну тогда, наверное, это сможет делать моя мать – пожилая женщина, убитая горем? Совсем не смешно. А ведь если упустить момент, не удалить опухоль, когда она сильно вырастет, мой сын станет «овощем» или умрёт.

Нужно как-то «завязывать» с этими играми в самоубийство. Сын ведь пока жив. Знать бы ещё, как это сделать…

Для начала нужно вылечиться. Я сходила в аптеку. Антибиотики оказались недорогими, и таблетки я купила. А вот в успехе этого лечения уверена совсем не была. Я давно не принимала антибиотики: на многие из них мой организм просто не реагирует. При серьёзных заболеваниях положено сдавать анализ на чувствительность к препаратам. Однако их просто назначают методом «научного тыка». И меняют так же, не проверяя, если антибиотик не подошёл. При мне одному ребёнку в больнице раза четыре так меняли лекарство. Не знаю, чем закончилось дело, нас с сыном тогда выписали.