Унисса протянула Эльге квадратик грубого серого полотна.

Они подставили стол, к столу примкнули лавку. Эльга сбегала за воском, который с нагретой стороны чашки легко давился пальцами.

– Справишься? – спросила Унисса.

– Я попробую, – сказала Эльга, забираясь на стол.

Ажурная резьба, украшающая пространство под крышей, вдруг распустила колечки над самой макушкой.

– Не высоко?

– Нет, мастер Мару.

Панно пахло свежим деревом.

– Сильно не торопись, – сказала Унисса. – Работа тяжелая.

– Хорошо.

Воск темно-желтой кляксой шлепнулся под самую верхнюю планку.

– Тряпкой! – скомандовала мастер Мару, когда Эльга ладонью принялась спешно останавливать его стремление потечь вниз.

– Ай! Сейчас.

Оказалось, что вощить панно еще труднее, чем командовать листьями. Правая рука устала уже через пять минут. Эльга поработала левой, потом сразу двумя, а потом опять правой, которая начала ныть и отваливаться.

Совсем ей, видимо, не хотелось в грандали!

Зато навощенные плитки приобретали мягкое, теплое сияние, и структура дерева проступала выпукло и ярко.

Отступив, Эльга оценила сделанное и пришла к выводу, что в скорости, наверное, уступает даже улитке, объедающей капустный лист. Уж больно мал оказался пройденный участок. А еще воск в чашке затвердел и никак не хотел поддаваться под пальцами.

Да и пальцы еще…

Эльга едва не заплакала, сползла со стола, скрючилась на лавке, сжимая восковую колбаску в кулаке. Давай же!

Она так пристально смотрела на руку, что не заметила подошедшую Униссу.

– Ну что? – Мастер Мару окинула взглядом панно. – Устала?

Эльга не ответила.

– Ясно, – сказала Унисса. – Положи уже воск.

Девочка шмыгнула носом.

Женщина сняла с крюка лампу со свечой, подожгла фитилек от с готовностью вспыхнувшего листа и повесила ее над столом.

В беседке сделалось оранжево и уютно, и сразу стало заметно, что снаружи уже темно, зыбко, сиренево, солнце ушло.

– Не расклеивайся. – Унисса подсела к ученице и приобняла ее. – Знаешь, сколько впереди еще будет неудач?

– Много? – спросила Эльга.

Мастер улыбнулась.

– Понимаешь, каждая неудача, если у тебя правильный настрой, приближает тебя к задуманному. Потому что неудача говорит тебе: что-то ты делаешь не так. Не вовремя. Без должной подготовки. Соображай! – говорит она. Задумайся надо мной. Я же не какая-то там… Еще чуть-чуть, и все получится. Знаешь, как я зову свои неудачи?

– Как?

– Первыми помощницами.

– А что, есть и вторые помощницы?

С раскрытой ладони девочки Унисса взяла за сплюснутый хвостик восковую колбаску и положила ее в кружку на столе.

– Вторая помощница одна. Она называется терпение. Но ее страшно трудно воспитать, скажу я тебе. Так, давай напоследок немного поработаем и пойдем спать?

– Да, мастер Мару.

Они перетащили внутрь беседки еще восемь мешков, распределив их по названиям местечек. Служка принес поздний ужин, но мастер услала его в гостиницу. Затем они сидели на лавке, вокруг свечи за стеклом вились мошки, а по перилам и по столбам ползла вверх полоса заката, густо-красная, как варенье из слив.

– Хороший день, – сказала Унисса.

– Я устала, мастер Мару, – сказала Эльга.

Глаза у нее слипались. Ноги гудели. Все вокруг казалось мягким, мохнатым, темнеющим. В голове безостановочно шептались листья.

– Не спи. – Унисса легко потрепала девочку за плечо. – Вот спустимся в гостиницу, поужинаем…

– Я совсем не хочу есть, – сказала Эльга, погружаясь в сладкую дрему.

– Эй, я тебя на руках не понесу! Ну-ка! – Мастер Мару потянула ее вверх. – Здесь холодно и ветер, к твоему сведению.

– Да, мастер Мару.

– Так, держи фонарь, – сказала Унисса.

Перед лицом девочки заплясал свечной огонек, в протянутые пальцы толкнулось витое железное кольцо.