…тебе не нужны украшения, культивирование или реализация, чтобы достичь его… твое стремление будет просто становиться все глубже, глубже и глубже. Ты будешь ожидать с огромной любовью. Ты не станешь требовать у сущего: «Дай мне это состояние», – потому что любое требование от сущего уродливо. Ты будешь просто ждать, ты не станешь даже молиться. Ты просто почувствуешь жажду, а сущее достаточно сострадательно. Ты не властен над ним, но если ты просто испытываешь жажду, то обнаружишь, что сущее удовлетворяет ее. Оно, во всяком случае, слышит отлично!

…тебе не нужны украшения, культивирование или реализация, чтобы достичь его. Ты должен соскрести пятна скорби от чужих ощущений, застрявших в твоем уме неизвестно с каких времен, и пусть твой ум станет таким же широким и открытым, как пустое пространство…

Какое противоречие! Если ты говоришь, что твой ум так же открыт, как пустое пространство, это больше не ум. Это как если бы ты говорил: «Когда твой огонь так же холоден, как лед», – тогда зачем называть его огнем? Называй его льдом, и будет правильно! Но для интеллектуала это сложно, он ведь только собирает мнения. И никто не задаст вопрос – потому что никто не знает, что он тоже совершает ошибку.

…пусть твой ум станет таким же широким и открытым, как пустое пространство… Сколько же там пространства? Ты знаешь? Целая Вселенная – вот пустое пространство. Ум не обладает способностью быть настолько широким.

…освободится от цепких когтей различающего интеллекта, и пусть твои ложные, нереальные, тщетные мысли тоже станут подобными пустому пространству.

Но он продолжает проводить различие: ты должен сохранять свои хорошие мысли.

В состоянии абсолютного безмолвия и спокойствия не бывает ни хороших мыслей, ни плохих мыслей. Мысли как таковые – это беспокойство, не важно, хорошие они или плохие. Грешник может держать плохие мысли в своем уме, а святой может держать хорошие мысли в своем уме, но оба – в уме. Нет существенной разницы между ними.

Истинный мудрец, будда, не имеет ума вообще.

Он живет без ума, он действует без ума.

Это исходит из самого его сокровенного существа; потому он и обладает качеством, свежестью, величием. Мысли всегда – пыльные и старые. Мудрец всегда действует заново, не от каких-нибудь старых мыслей. Он отвечает на ситуацию момента. Думать для него нет необходимости. Сравните, как ведет себя слепой человек: если он захочет выйти из этой аудитории, ему придется спросить: «Где путь?» А потом своей тростью он отыщет дорогу и выйдет. Но ты даже не задумываешься об этом, если хочешь выйти; ты просто видишь путь наружу и идешь. Не бывает размышления, связанного с этим, нет, конечно, и трости.

Я слыхал о слепом человеке, которому сделали операцию на глазах. Он приехал со своей тростью, а через несколько дней врач снял повязки с его глаз и сказал ему: «Теперь постепенно открывай глаза. Твои глаза совершенно здоровы; отныне ты сможешь видеть».

Тот был ошеломлен: сколь многое он упустил – все краски, солнце, луну, звезды, человеческие лица – всего этого он был лишен. Он поблагодарил врача, но по старой привычке взял свою трость. Доктор сказал: «Для чего ты берешь эту трость? Оставь ее».

А тот сказал: «Как же мне найти дорогу без нее?»

Доктор сказал: «Ты идиот. У тебя же есть теперь глаза, и нет нужды разыскивать дорогу, дорога будет видна и так. Положи свою трость на ту кучу».

Там было множество тростей для ходьбы. Все люди, которых он вылечил, приходили со своими тростями, а он коллекционировал их как сувениры, демонстрируя, скольких людей он излечил. И он сказал: «Это не только ты! Каждый слепой человек, когда я вылечиваю ему глаза, сейчас же хватает свою трость, чтобы двигаться к выходу».