Естественно, Да Хуэй должен был усомниться; такова природа интеллекта – сомневаться, а он был очень разумным человеком, молодым, полным сил и принадлежал к категории гениев. Он, очевидно, понял, что мастер разглядел даже невыраженное сомнение в его уме, что именно поэтому он сказал: «Я не мог обмануть тебя».

Он остался с мастером. Слушая мастера, впитывая его дух, его присутствие, постепенно он стал очень красноречивым, хотя просветление, пожалуй, было по-прежнему далеко… Оно даже еще отдалилось, потому что он начал принимать почести от людей – от самого императора и от правительства – как состоявшийся человек. Это очень опасно. Когда ты не состоялся, а правительство признает тебя и тебе даруют высокие почести, может возникнуть обманчивое представление о себе. Ты можешь начать думать: «Вероятно, я просветленный».

Это может случиться по двум причинам. Первая: Да Хуэй узнал, переходя от мастера к мастеру, все, чему обучает дзэн. Так что, если ты услышишь только его слова, тебе очень трудно будет обнаружить, что он не просветленный. Если ты не просветлен, ты будешь не в состоянии заметить неизбежные изъяны, незначительные расхождения – неизбежные потому, что это не его собственный опыт, это просто осколки знаний других мастеров, которые он собрал – собрал с потрясающим искусством. Он почти обманул императорскую власть. Ему воздавали честь как «Будде-Солнцу», как «Солнцу Просветления».

Император Сяо Цзун даровал ему титул «Чаньский Мастер Великой Мудрости», от которого и происходит имя Да Хуэй.

«Да Хуэй» означает «Великий Мастер Мудрости».

Только в последнюю минуту он, кажется, достиг просветления, перед самой смертью, – но он не сказал при этом ничего, лишь написал небольшой стих. Поэтому я назвал его «Великий Учитель» – и он был, безусловно, великим учителем. Он повлиял на миллионы людей; он был великим лидером в том смысле, что каждый, кто вступил с ним в контакт, тут же становился интеллектуально убежденным. Но в нем не было присутствия; и в нем не было внутреннего безмолвия. По-видимому, только в последний момент он достиг цели, завершил путешествие.

Шел тысяча сто шестьдесят третий год. На девятый день восьмого месяца, после появления признаков болезни, Да Хуэй сказал собранию монахов, монахинь и мирян: «Завтра я ухожу».

Это первое указание на то, что ему известно, когда он умрет. Второе – Перед рассветом прислужник Да Хуэя спросил его о стихе.

Это древняя китайская традиция: когда великий мастер умирает, люди просят его написать стих – как последний дар миру, последнее слово.

Серьезным голосом Да Хуэй произнес: «Без стиха я не мог умереть». Он взял кисть и написал:

Это и есть в сжатом виде вся философия «таковости» Гаутамы Будды. Таково рождение… Нет смысла думать, почему это так: это есть.

Нет причины тому, что вы умираете. Потрясающее приятие – это часть философии «таковости». Все, что происходит, человек понимания попросту принимает: таков порядок вещей, такова природа. Ни жалобы, ни недовольства.

После этого он выронил кисть и ушел.

Быть может, в тот момент, когда он писал этот стих, он завершил свое путешествие.

Речи, которые приводятся в этой книге дальше, он произносил, когда не был просветленным; но он очень ясно излагал материал обычным людям. Он жил среди мирян, он говорил с обыкновенными людьми, и говорил так, что они его понимали. Вся его деятельность была основана на том, что великие мастера недоступны людям; они доступны только самым близким ученикам или, возможно, только приверженцам – кто же позаботится о миллионах? Поэтому он и ходил среди людей, и люди были рады ему; потому и император почитал его как великого мастера, как солнце осознания.