Дик вошел в спальню и, даже не поздоровавшись с ней, молча остановился над кроваткой с малышом. Майра подошла к мужу и заискивающе заглянула ему в глаза. Она попыталась тронуть Дика рукой, что-то объяснить ему, но тот резко отбросил ее руку в сторону, не переставая смотреть на мальчика. Ребенок молчал и тоже смотрел.

Девушка опустила голову. Что она могла сказать своему мужу? Что она при живом муже одна? Но ведь это ее выбор. Белоглазый дэкас был, конечно, перебором. Теперь все зависит от Дика. Он может выкинуть ее из дома за столь доказуемую измену, и никто не посмеет ничего сказать, так как связь с белоглазым дэкасом порочит высокую фамилию. Он может также как-то наказать ее. Майра даже не представляла, что может придумать ее муж.

Ее губы дрожали, готовые расплакаться. Она нервно теребила край длинного рукава. Она боялась мужа.

Дик внезапно тихо и зло рассмеялся. Его зеленые глаза стали почти черными. Майра вздрогнула, инстинктивно передвинулась ближе к колыбельке и замерла в немом страхе.

Дик перевел взгляд на нее и криво усмехнулся:

Ты так плохо обо мне думаешь?

Его губы скривились в легкой презрительной усмешке.

– Ты не дал мне возможности тебя узнать – попыталась она оправдаться.

По сути, она плохо знала мужа, так как видела редко. Могла ли она ожидать от него чего-то неадекватного? Она и сама не знала.

Дик не отреагировал на ее слова, только усмехнулся.

– Запомни милая…

Он сделал паузу. Майра сжалась при слове «милая». Ее муж выделил это слово отнюдь неласково. В его голосе звучали насмешливые нотки с примесью сарказма и презрения.

Так вот, запомни. Я не убийца и никогда им не был. Я не трону ни тебя, ни твоего ребенка. Твой выбор были – деньги и фамилия. Ты все получила, не так ли?

Майра быстро молча закивала.

– Ты… меня не накажешь? – с дрожью в голосе спросила она.

Дик рассмеялся и сел в кресло, положив ногу за ногу. Майра стояла перед ним, низко опустив голову, словно она служанка, а не жена.

Я что, тебя когда-нибудь обижал?

Майра покачала головой и попыталась возразить:

Но я же опозорила тебя.

Да. Но меня это мало волнует. Пусть говорят, что хотят.

Дик замолчал и, не говоря ни слова, внимательно рассматривал ее, словно видит ее впервые. Он видел, как она мелко дрожит. Она боится. Она не изменилась. И никогда Майра не смогла бы стать такой, как его настоящая жена. Он оборвал мысли и продолжил:

Я никак не накажу тебя. Твое наказание – ты сама.

Майра удивленно вскинула на него глаза. Она не понимала его.

Дик подумал и добавил, проговаривая медленно и тщательно каждое слово:

Более того. Я официально признаю твоего ребенка своим со всеми правами наследования.

Майра удивленно подняла глаза. Уж этого она никак не ожидала.

Зачем? – недоуменно спросила она.

Дик рассмеялся.

Затем, что моя мама – человек, и она не поймет сразу, что это не мой ребенок. Отличие в цвете глаз проявится, только когда он подрастет. А сейчас ей никто не скажет – побоятся гнева, как ее, так и моего. Маме уже много лет, и я хочу, чтобы она была спокойна и не тревожилась, когда придет срок.

Дик не сказал, какой срок, но Майра поняла и сама. Она опустила голову и промолчала. Что она могла сказать? О таком раскладе она не могла даже и мечтать.

Ей хотелось спросить – какие планы у самого Дика. Девушка решительно подняла на него глаза, и уже было открыла рот, чтобы спросить, как муж перебил ее:

Как назвала сына? Должен же я знать.

Он усмехнулся. Майра едва слышно ответила:

Дарк.

Дик кивнул и прищурил глаза.

Так звали твоего… партнера?

Майра не ответила, только опустила голову. Ее руки нервно теребили застежку на платье. Дик рассмеялся.