– Что уцелело? – поинтересовался я.

– Только то, что находится далеко отсюда, – ко мне приблизился хмурый Атор. – Лесопилки, камнедробилка.

– Сколько гномов осталось?

– Не больше двух с половиной сотен, – ответил ближайший ко мне гном с рассеченным ухом.

Я взглянул на выжидающе уставившихся на меня гномов и спокойно сказал:

– Деньги у меня спрятаны, вы остались, начинаем все заново, но теперь меньшими силами, – я сказал это как само собой разумеющееся.

Лица гномов вокруг меня резко изменили выражения с хмурых на недоуменные.

– Но как же так? – спросил один из них. – Все ведь разрушено!

Я сначала посмотрел на него, а затем обвел взглядом всех.

– Дровосеки есть? – гаркнул я в толпу. – Поднимите руки!

Стоявшие рядом со мной гномы слегка отшатнулись от моего рева, а из толпы поднялось с десяток рук.

– Каменщики? – снова заорал я.

К поднятым рукам дровосеков добавились еще несколько.

– Плотники есть? – надрывался я, наблюдая, как поднимаются руки. – Кузнецы?

Я орал и смотрел, как с увеличением числа поднятых рук меняются и лица окружающих меня гномов: они светлели, становясь совершенно другими.

– Воины, в конце концов, есть в этой богадельне?!! – проорал я так, что едва не закашлялся.

– ЕСТЬ!!! – как один, рявкнула в ответ вся толпа гномов, а стоявшие рядом со мной старейшины улыбнулись.

Я скинул с плеча мешок, отложил копье и подошел к бараку. Подхватив валявшийся на земле лом, я принялся отдирать прогоревшие бревна друг от друга. Снова наступила тишина. Я повернулся к толпе и спокойно произнес:

– Кому‑то требуется особое приглашение?

Гномы сорвались с мест и, опережая друг друга, стали разбирать завалы. Минут десять все работали молча, а потом кто‑то затянул гномью песню, которую подхватили все. Я работал наравне с остальными, пока меня не развернула к себе огромная рука. Обернувшись, я увидел мастера Тарака.

– А ты пойдешь восстанавливать кузню, – безапелляционно заявил он мне и подтолкнул к выходу.

Я уныло поплелся вперед, гномы же принялись надо мной подшучивать. Я изобразил еще более грустный вид, чем привел всех в еще более хорошее настроение. Со всех сторон мастеру стали подавать советы, как меня можно использовать на расчистке кузни наилучшим образом. Мастер только добродушно улыбался и продолжал пихать меня в спину, правда, довольно осторожно.

Когда мы пришли на место и вокруг нас никого не было, он внезапно обнял меня и, вздохнув, сказал:

– Тысячу раз был прав Дарин, а я, старый осел, его не слушал. – Мастер выпустил меня из объятий, после которых у меня было такое ощущение, что меня переехал поезд. – Будь таким, как сейчас, мальчик, и я первый встану за твоей спиной, когда тебе понадобится помощь.

Не давая мне удивиться, Тарак снова стал серьезным и погнал меня работать.

К приезду Дарина мы успели отстроить заново барак (благо количество жильцов уменьшилось), кузню и большую часть тех построек, которые не смогли сжечь, а просто разгромили беглецы. Повезло, что часть бревен оказались неповрежденными, и положить их на место не составило труда. К моему несчастью, большинство кузнецов ушли с подстрекателями бунта, так что из мастеров у нас остался один Тарак и с ним всего пять подмастерьев. Восстановив кузницу и продолжив строительство новой, Тарак отобрал из оставшихся подмастерьев самого грамотного и определил его главным на стройке. Ему же он отдал в подчинение прочих подмастерьев, оставив меня при себе и доверив сомнительную честь выполнять всю черновую работу в одиночку. Отлынивать мне Тарак не давал, и как только заканчивалось мое ежедневное совещание с поредевшим правлением колхоза (так отныне я стал называть Совет старейшин), мастер уже ждал меня.