Едва мы вышли из пещеры, как попали в непроглядную темень, причем мой сопровождающий не почувствовал никакой разницы от этого перехода и спокойно, так же, как следовавшая за нами толпа, пошел вперед. Я тоже спокойно шагал, поскольку моя одежда сразу начала ярко светиться зеленым светом, но я запомнил на будущее, что эти существа отлично видят в темноте. Раздавшийся кругом писк и звуки падений затормозили наше движение. Даже шагавший впереди Грых едва обернулся и, увидев меня в тусклом зеленом свете, тут же бухнулся на пол. «Магические» подзатыльники снова сработали, а я стал подумывать, что пора завести себе посох, чтобы каждый раз самому не наклоняться, дабы отвесить аборигенам оплеуху, после которой они вставали и шли дальше.

Селение действительно оказалось далеко, к тому же все встречаемые нами кобольды, выныривавшие из многочисленных проходов, тут же посвящались сородичами в суть происходящего, и повторялась процедура с паданьем на пол, а затем последующим присоединением к процессии все новых последователей.

Вскоре туннель начал расширяться, и мы вышли в пещеру, по размерам чуть меньше той, в которой обитал я. Вот тут уже настала очередь удивляться мне, количество местных жителей было огромным, всюду кипела жизнь, и теперь стали встречаться не только взрослые особи, но и мелкие горластые, идентифицированные мной как здешние дети.

Грых вел нас дальше и дальше, мимо составленных из каменных плит домиков, которых становилось все больше. Число кобольдов, следующих за нами, перевалило за тысячу, а я стал волноваться сильнее.

«Куда он меня, собственно говоря, ведет?»

Ответ на этот вопрос я получил достаточно быстро, когда мы миновали плотно стоящие друг к другу каменные дома и вышли на пустую площадь, посередине которой стоял высокий, можно сказать, гигантский по местным меркам дом.

Провожатый бросился вперед и, забежав в дом, устроил там шум. Вскоре он вернулся, потирая расплывающийся синяк под глазом, который стал резко наливаться краснотой, а спустя пять минут ожидания появился высокий кобольд с надетой на лицо каменной маской, смутно напоминающей грубое лицо гнома, в кожаном фартуке, держащий в одной руке пробойник, а в другой вилку.

«Вот кто стащил недостающие инструменты! – По матовому черному цвету я сразу опознал в них недостающие вещи мастеров клинков. – Странно, остальные не забрал».

– Кто потревожил дух Великого! – завыл он, и я понял, что проблемы начнутся у меня, если я не смогу переиграть ситуацию на его же поле. Обвинения в лжепророчестве обычно ничем хорошим не заканчивались для обвиняемого.

– Самозванец, – я указал пальцем на него, а раздавшийся вокруг писк доказал мне, что шок от моего заявления местные испытали не слабый.

Даже жрец впечатлился моей наглостью, поскольку на секунду замолчал и только потом спустился ниже по ступенькам и, гордо подперев рукой с пробойником бок, толкнул речь, краткая суть которой сводилась к тому, что «а царь‑то не настоящий», и предлагал мне пройти проверку.

– Хорошо, тогда и ты тоже пройдешь мою проверку, – выхода у меня не было, и я оставил себе хотя бы такой путь отыграться в случае поражения.

По лицу, скрытому маской, ничего не было видно, но по его поспешным движениям, суете, а также тому, что он приказал принести «Напиток Бога», я почуял опасность, подтвержденную тем, что все вокруг кобольды зашептались и с испугом стали смотреть на меня. Мелкий кобольд притащил небольшую алхимическую колбу. В ней я также опознал часть недостающей посуды с алхимического стола. В колбе плескалась люминесцирующая зеленая жидкость. Жрец взял склянку в руки и протянул ее мне, явно предлагая выпить.