Такая деятельность батальонных разведчиков, конечно, не могла не привлечь внимания командования части. Но у командования были и другие заботы. В боевых подразделениях солдаты начали пристращаться к наркотикам, прапорщики разворовывали со складов спирт, горюче-смазочные материалы и другое военное имущество, а потом перепродавали его афганцам. Командира части больше беспокоило падение боеспособности своих подразделений, и на грабительские налеты разведчиков он закрыл глаза. Да и Мордасов всегда делился со своими командирами захваченными трофеями. Он понимал, что лучше отдать часть и жить спокойно, чем потерять все. Война научила его разбираться в психологии людей. Не было ни одного случая, чтобы кто-то из командиров отказался от предложенного им подарка. Впрочем, отдавать приходилось самую малость. Любого командира вполне удовлетворяло изготовленное в подарочном исполнении оружие или нечто подобное. Пора огромных взяток еще не настала.

Вот со своими напарниками Мордасов делился щедро. Вся захваченная добыча распределялась поровну между участниками операции. Потому что жизнь всех зависела от умения и быстроты каждого в отдельности. При одинаковом риске должна быть одинаковой и награда. Людей в диверсионную группу Мордасов отбирал по двум принципам: высочайшая боевая выучка и полное подчинение командиру. У Степана Мордасова подобралась отличная команда. В его диверсионную группу входил снайпер, лучший во всем батальоне, первоклассный минер-подрывник и два стрелка. Мордасов не стремился создать большую группу. Меньше людей – больше доля каждого. Мордасов слышал, что и в других частях существуют подобные команды, и это только подхлестывало его аппетиты. Диверсионная группа Мордасова проводила одну успешную операцию за другой. Этот успех и обогащение опьянили диверсантов-грабителей, и те утратили всяческую осторожность.

Мордасов слушал Керима и вспоминал их первую встречу. В тот роковой день, казалось, ничто не предвещало беды. Все произошло тогда, когда никто из диверсантов, включая и Степана Мордасова, уже не ожидал опасности.

...В результате стремительного нападения они захватили очередной богатый караван, перебив охранников. С захваченной добычей диверсионная группа Мордасова возвращалась на базу. И никто из разведчиков не мог предположить, что за тем же караваном охотится другой отряд афганских моджахедов. Захватив добычу, диверсанты сами превратились в объект нападения. На одном из перевалов тропу, по которой двигалась диверсионная группа капитана Мордасова, пересекла автоматная очередь. Мордасову хватило пары секунд, чтобы оценить положение и понять, что оно абсолютно проигрышное. В узком ущелье даже несколько стрелков, засевших на его склонах, представляют огромную силу. А сейчас против четверки его людей душманы выставили целый стрелковый взвод. Но даже не численный перевес противника остановил Мордасова, а красная точка лазерного целеуказателя у него на груди. Мордасов переглянулся со своими бойцами и первым опустил автомат.

Душманы не стали на месте убивать советских солдат, а забрали их в свой лагерь. Там они бросили Мордасова и его людей в вырытую, а вернее, в выдолбленную в каменистой земле глубокую яму и продержали до самого вечера без воды и пищи. Когда стемнело, трое душманов вытащили Мордасова из ямы и куда-то повели. Ночь была темная. Для освещения лагеря душманы зажгли смоляные факелы. Мордасов попробовал осмотреться, но горящие факелы давали слабый свет. Степан смог разглядеть только несколько афганских хижин да две армейские палатки, установленные в центре лагеря. Мордасов подумал, что его ведут в одну из палаток, но душманы провели его дальше и заставили остановиться возле врытых в землю деревянных кольев. Кольев было четыре. На двух из них были насажаны уже высохшие на солнце человеческие головы. Душманы крепко держали Мордасова за локти, хотя он вряд ли смог бы оказать сопротивление, так как его руки были туго стянуты за спиной сыромятными ремнями. Еще двое душманов привели другого захваченного советского солдата и поставили рядом с Мордасовым. По его форме Мордасов догадался, что это рядовой срочной службы из инженерно-строительной части. Солдат был страшно изможден, видимо, он провел в афганском плену уже не один день.