– Шкала инфразвука, – эхом повторила я за подругой. Удивляться не было сил. Пытаться разобраться в новом – тоже. Моя голова пухла от череды событий завершающегося дня.

– Килли, – усмехнулась Диаминта. – Раз ты попала в мир ишааров, то тебе надо как можно быстрее разобраться в их законах и правилах, если не хочешь окончательно потерять свободу.

– А была ли она у меня вообще? – вопрос был риторическим.

– Думаешь, что тебя предали родные? Перестань загоняться по этому поводу. Если бы тебя продали, то в тот же день тебя, как и меня, увезли бы в башню. Знаешь, меня морили голодом и избивали за малейшее непослушание. Глава клана рассказал, что меня ждёт после моего совершеннолетия.

На последней фразе я вздрогнула и выронила виноградинку из пальцев, потому что умо Гиерра мог донести всю безысходность будущего в мельчайших подробностях. Вспомнилось, как с ней обращался жених. Неужели всё это время она жила в таком ужасном месте? А что же её родные?

Кажется, последний вопрос я задала вслух.

Диаминта горько усмехнулась и скривила губы:

– Они получили кругленькую сумму, на которую живут припеваючи. Родители, насколько я знаю, даже не работают.

А мои работали…

– Старшая сестра закончила Таулинский университет и неплохо устроилась благодаря тому, что я ишаар. За всё это время они ни разу меня не навестили. И даже не позвонили. Всё ещё считаешь, что твои тебя продали?

– Но умо Гиерра сказал…

– Не слушай этого старого идиота! Он мастер словесных извращений. Глава клана Гиерра может извратить смысл, казалось бы, безобидных слов, что даже те слова, которые обычно воспринимаешь как комплимент, в его устах прозвучат страшным оскорблением.

– Мама признала, что продали меня им за квартиру.

– Килли, может, тебе и ставили тройки и не проверяли домашку в школе, но я точно знаю, что ты не глупая. Я же сказала, что если бы тебя продали, то жила бы ты в башне, а ты жила в своей семье.

– Он им квартиру дал за меня!

– П-ф! Скорее уж пытался подкупить, но раз ты жила с родителями, то они не подписали документ об отчуждении прав на тебя в его пользу, – она откусила кусочек от меле. – Просветишь, кто такой сотор, о котором говорил умо Джантале?

– Это я, – буркнула я ей. Недовольство во мне так и бурлило. Почему она не понимает, что я чувствую сейчас? Даже мой отец – это не мой отец, а совсем другой человек, которого другие считают преступником. – Сотор сильнее Мастера и Маэстро. Он может подчинить себе даже ишааров.

Подруга оторвалась от поедания фрукта и даже присвистнула.

– Невоспитанные соплячки! Нельзя свистеть, – в дверях кухни появилась Глас умо Фаррери.

Эта сногшибательная блондинка одарила нас с Диаминтой злым оценивающим взглядом. Она держалась пальцами за виски. Видимо, голос подруги уже пришёл в норму и мог воздействовать на других людей. Вот только у соторов, кажется, был иммунитет к силе ишаарских голосов.

Однако Глас была права: свист имел негативное влияние на разум человека.

– Ты опоздала, – с широкой улыбкой заявила Диаминта. – Альтина приехала раньше тебя. Сдаёшь. В принципе это неудивительно, ведь у тебя уже истекает срок нахождения в статусе Гласа.

– Помалкивай, сопля! – отрезала Джалиана, скривив губы. Её взгляд остановился на мне. В нём промелькнуло узнавание. Глас смерила меня сверху вниз, акцентируя внимание на спутанных волосах, синяке на левой щеке (я так неудачно сидела левым боком к ней) и грязном подоле платья. Её глаза задержались на глубоком вырезе декольте, отчего её правая бровь приподнялась и круто изогнулась.

– Я же говорю, что ты везде опоздала, – злорадно ухмыльнулась Диаминта.