Я собиралась подразнить его «одним знакомым, который катал меня на джипе», но решила, что тут хвастаться нечем, и ничего ему не сказала.

Вот и наступил долгожданный канун выпускного вечера. Деньги за ресторан давно внесены (к слову, немалые). Платье получено и висит в целлофане, зацепленное за люстру, словно белый призрак. Школа арендовала крутой ресторан на Крестовском острове, так что все будет прямо как в голливудских фильмах: краткая официальная часть, речи, цветы, фейерверк, веселье и танцы до утра. Только бассейна, в который падает главная героиня, не хватает. На Крестовском вместо него пруды, а прудах – какая-то утиная болезнь. Хотя все равно кто-нибудь стопроцентно спьяну искупается.

Это уже традиция – непременно учинить на выпускном безобразие. Например, о прошлогоднем празднике рассказывают, что компания развеселых живописцев взяла напрокат лодку и устроила на прудах охоту с пневматическим ружьем на утку. Охотились часа три, перевернули лодку, утопили ружье, сами чуть не утонули, утка спаслась, с чем я ее искренне поздравляю. В этом году тоже ожидалось нечто подобное – реалисты с иллюзионистами обещали устроить на прощанье грандиозную драку стенка на стенку, а то за все годы обучения так и не сподобились…

Но драки и охота – это для парней, а у меня все мысли о выпускном бале и, соответственно, о платье.

Бальное платье мне шили на заказ – длинное, кремовое, из какой-то тонюсенькой, липнущей к колготкам блестящей материи, со шлейфом, который полагается перекидывать через локоть. К нему белые сафьяновые туфельки на низком каблуке, с атласными лентами крест-накрест. Месяц мы учились танцевать самый простой вальс – раз-два-три, поворот, и раз-два-три в другую сторону… и даже парней заставили, ценой нечеловеческих усилий. Платье выглядело почти как свадебное, да и стоило столько же. А Маринке родители так и сказали: «Вот и свадебное платье покупать не надо – в этом выдадим!» (намекая, вероятно, чтобы особо не тянула с замужеством).

В субботу вечером позвонил Рыжик – выразил желание пойти со мной. Типа, ему без меня скучно, и он хочет полюбоваться, какая я вся красивая в бальном платье… Ха, так я ему и поверила! Хочет проконтролировать, чтобы я там ни с кем без него не танцевала. А сам меня на свой выпускной не пригласил (у них был на прошлой неделе) – дескать, «да что там интересного, да у нас самая обычная школа», – а потом мне часа два красочно расписывал, кто из его друзей как наклюкался, и что отчебучил. Можно подумать, меня это интересует.

Я ему сказала, что посторонних к нам в ресторан не пустят. Рыжик явно опечалился, но, по-моему, он это переживет.

Первую половину воскресенья я провела в салоне красоты – макияж, маникюр, прическа, все такое. Из волос сплели какую-то клумбу и залили лаком так, что я чувствовала себя в железном шлеме, и с ужасом думала, как все это буду вечером расчесывать. Ну ладно, раз в жизни можно и потерпеть. Мама советовала надеть платье прямо в ресторане, но я представила, как повезу огромный шуршащий чехол в метро, а потом буду переодеваться неизвестно где, и решила – поеду прямо в платье. Не одна я такая – выпускные идут по всему городу. В конце концов, до Крестовского всего пять или шесть остановок на метро.

Незаметно наступил ясный, удивительно теплый вечер. Я шла мелкими шагами, выпрямив спину, словно приготовившись к танцу. Платье шуршало, липло к ногам, обязывало к изящной походке. В руках я несла пакет с бальными туфлями. Меня переполняло ощущение полной гармонии со вселенной. Воздух был свежий и душистый – начиналась пора цветения. Черемуха уже облетала, как всегда удивляя контрастом легких, трепетных соцветий и тяжелого сладкого запаха. От кустов зацветающей сирени веяло сложным обволакивающим ароматом, похожим на какие-то старинные духи; из дворов тянуло кисло-сладким яблоневым цветом. Не говоря уже о простом вкусном запахе оттаявшей земли и горького дыма сожженных прошлогодних листьев. И забытый за зиму звук – музыкальный, шелковый шелест молодой листвы.