С завода нельзя было вынести оборудование. Только поэтому его за долгие годы не растащили по частям… Ведь каждый, кто пытался – оставался похоронен на этой земле. И мне искренне не хотелось, чтобы двух молодых парней ждала такая же участь.

– Мы больше никогда… – взмолился высокий парень. – Отпустите, барин!

– Не убивайте! – упал на колени второй.

– Вы у меня весь завод до блеска отмоете, а потом я решу, что с вами делать. А если решите сбежать, – я кивнул на труп, запах от которого заполнил весь коридор.

– Всё что хотите сделаем!

Я опустил пистолет и кивнул.

– Тогда шуруйте за мной! Покажу вам, с чего начать.

Впрочем, волновало меня сейчас другое. Я пошёл на слесарный участок, предупредив воришек, что засажу одному из них честный свинец в пятую точку, если они попытаются бежать.

Там, на одном из верстаков в работе остался артефакт, который и должен напитывать маной мой будущий гримуар.

Камень лежал на верстаке нетронутым, и у меня вырвался вздох облегчения. Знали бы это двое, что вот этот камушек раз в тысячу дороже, чем металлолом, на который они хотели сдать станок… И спины гнуть не пришлось бы. Мне понадобилось несколько недель, чтобы разобраться с принципом здешних магических потоков и понять, на чём они закольцовываются. Точка закольцовки потоков порой находилась в таких вот вполне природных вещах, как этот камень.

Ничего необычного на первый взгляд, зато если придать этой штуковине правильную форму при помощи металлорежущего инструмента, то получались вполне серьёзные артефакты… Слава богу, что воришки попались малограмотные.

– Значит так, соколики, лица я ваши хорошо запомнил, – я повернулся и продолжил диалог с близнецами, у которых хватило мозгов не экспериментировать с забегами на ближние дистанции. – А теперь документы сюда давайте. Верну, как отработаете.

Близнецы переглянулись и синхронно пожали плечами.

– Так нема с собой документов! – заявил тот, что был ниже ростом.

– Где мыть надобно, барин? – второй оказался чуточку смекалистее своего братца.

Понятно, что нет. Кто же с собой на дело документы носит, разве что идиоты. Считай, проверку на идиотов, братцы прошли.

Я взялся двумя пальцами за подбородок и покосился на разлитое по полу машинное масло.

– Что делать – правильный вопрос. Будешь за старшего, и задача у вас следующая: берёте ведро, тряпки, мыло и вылизываете полы от масла. Как управитесь, станки тоже помоете.

Я обрисовал близнецам фронт работ. Раз мамка с папкой их с детства не воспитывали, значит, воспитаю я. За любым проступком следует наказание, пусть зарубят у себя на носу.

– Фирштейн?

Парни озадаченно переглянулись, не поняв вопроса. Видимо, в этом мире такое выражение не использовали, особенно среди простолюдинов, коими и являлись мальчишки. Поэтому пришлось повторить на русском:

– Всё ясно?

– Поняли, сделаем, – в голос ответили близнецы.

– Тогда ноги в руки и работать, а я потом проверю, чтобы блестело всё, как… вон как лысина Самуила!

Самуил как раз более-менее очухался и лежал на локтях.

– Самуил, ты тоже не на пляже. Чего разлёгся? Вставай и покажи ребятам, где что лежит. Заодно немного протрезвеешь, к Петровне я тебя тащить пас.

– А, хорошо, – поднялся он, пошатываясь.

– И закопай уже этот чёртов труп!

Самуил икнул и кивнул.

Немецкие слова то и дело проскальзывали у меня в лексиконе, привычки прежнего обладателя этого тела были при мне. А в этом мире большинство дворян знало забугорные языки лучше, чем родной русский.

Прежний Костя, правда, ни хрена не знал, но старательно изображал обратное, понахватавшись слов и удачно разбавив ими свой лексикон. А я эту привычку у себя до конца не искоренил.