Уже возвращаясь, чтобы сменить Джона на посту, он услышал с той стороны, где была засада, сухой треск выстрелов и ринулся к дому сельского учителя. Впереди улица поворачивала влево, и Макнамар, чтобы сократить путь, срезая угол, побежал через фруктовый сад. Внезапно прямо из-за деревьев, чуть не столкнувшись с ним, выскочил пожилой мужчина, вслед за ним торопилась женщина. Билл вскинул руку с пистолетом… и больше ничего не помнил, только в глазах мелькнула яркая вспышка и в голове раздались раскаты грома.

Когда его нашли, он еще долго не мог прийти в себя: все вокруг будто плавало в тумане. Его несколько раз стошнило, мысли путались, и как ни старался, он не мог сконцентрироваться. Рядом с тем местом, где его подобрали, разведчики обнаружили следы крови. Убил ли он кого-то из двоих или ранил, осталось загадкой, как и таинственная перестрелка между собой матерых специалистов по диверсионной работе, чего только не повидавших в жизни. Лишь его помощник в организации этой операции Джон мог кое-что рассказать.

Через несколько дней, благодаря усилиям доктора Гейса, Макнамар смог вернуться к исполнению своих обязанностей. Первое, что его интересовало, – где кореец и его жена. Однако утешительной информации о их местонахождении получено не было. В целом операция провалилась, принеся Макнамару неприятности по службе в связи с человеческими жертвами. Тем не менее, кое-что она дала, что могло быть использовано для выполнения подобных заданий в будущем.

Джон Гейс, воочию видевший катастрофу, поведал в официальном рапорте о том, как развивались события:

«После того как часть команды отбыла для совершения утреннего туалета и завтрака, мы вдруг услышали какой-то неясный звук, который повторился несколько раз, и тотчас почувствовали беспокойство. Я решил выглянуть во двор, чтобы убедиться, что все в порядке. Со мной в комнате находились двое бойцов. Обойдя по периметру территорию и проверив на постах людей, я стал возвращаться обратно. Открыв дверь и заглянув в дом, я увидел, что прямо на меня шел кореец со своей женой, а оба разведчика оказались привязанными друг к другу. Видно, из-за того, что я для борьбы со сном принял возбуждающее нервную систему средство, на меня в малой степени подействовала гипнотическая способность старика подчинять жертву своей воле. Я бросился на него и, словно ударившись о каменную скалу, отлетел к стене, ненадолго потеряв сознание. Затем я вскочил и стремительно кинулся во двор. Женщины видно не было. Во дворе стоял школьный учитель в окружении наших бойцов, и они о чем-то беседовали, причем он – по-корейски. Я закричал: «Взять его!» – и бросился к старику, и снова страшный удар поверг меня на землю, а лицо горело огнем так, будто к нему приложились плашмя доской. Мой крик подействовал отрезвляюще, и разведчики кинулись к корейцу. Далее резкий, не очень громкий, но пронзительный звук ударил по ушным перепонкам, на доли секунды заблокировав сознание, и не успел он рассеяться в воздухе, как наши опытные бойцы, диверсанты-разведчики, полетели от старика в разные стороны. Вихрь его ударов, производимых руками и ногами, валил людей играючи, кто-то вскинул оружие и выстрелил, я увидел, как из окружения бойцов тенью мелькнула по направлению к саду фигура старика, и он исчез. Закрытый телом убитого, я лежал и кричал, требуя остановить стрельбу. Но еще долгих несколько минут между ними происходила огневая перепалка.

Наконец все стихло. Пятеро убитых и трое раненых – вот итог этого необъяснимого случая. До сих пор люди не могут понять, как они, матерые волки, совершали абсолютно бессознательные действия, убивая своих же товарищей по оружию».