Будто по какому-то наитию Артемий медленно открыл дверь в ванную.

На полу, вжавшись в угол сидел Макс. Скрюченное, будто сведенное судорогами тело уже начало коченеть, но глаза, так и остались раскрытыми. Они смотрели куда-то поверх Артемия. Застывшая гримаса ужаса исказила лицо почти до неузнаваемости.

Артемий прижался к стене напротив, медленно осел на пол. Тело вдруг стало мокрым от болезненного пота. И только сейчас он заметил лежащий на кафеле пистолет.

– А у пистолетика-то курок взведен! – сказал криминалист, осторожно приподняв пистолет за предохранительную скобу. – В кого же это он стрелять собирался?

Вопрос был риторический, но косвенно адресованный Артемию. Он сидел на краешке дивана, совершенно потерянный. На него хмуро смотрел следователь – коллега Переверзева.

Для следователя, эта смерть – ЧП с большой буквы: Макс был одним их ведущих спецов, на него замыкался целый ворох нераскрытых дел, море «текучки» и вообще… Гибель такого человека, как Макс, как ни цинично это звучит, влечет за собой куда больше последствий, чем смерть богом забытого бомжа на товарном полустанке…

Артемий еще не понимал толком, в каком положении оказался: вчера его видели в управлении, он собственноручно расписался в журнале посещений. И если у кого возникнет желание искать подозреваемых, то он – первый в списке. Но сейчас мысли были вдалеке от собственной судьбы. Как такса чует в норе зверя, он чувствовал дыхание темной тайны – и только это имело значение…

Из ванной доносилось недоуменное ворчание судмедэксперта: тот все никак не мог понять причин смерти. Хотя для специалиста внешняя причина вторична: ему важно лишь то, что непосредственно повлекло смерть. И в данном случае похоже, что человек просто умер от страха. А уж что стало причиной последнего – уже компетенция следствия…

Просто. От страха.

Да уж, куда проще…

Кого он мог так испугаться? Переходящего дорогу? При всем желании трудно поверить…

– Только вскрытие! – выйдя из ванной, подытожил судмедэксперт.

– Но почему он не стрелял? – задумчиво произнес следователь, продолжая в упор рассматривать Артемия.

– В кого? – пожал плечами эксперт.

Еще были понятые, крики и слезы жены, примчавшейся от родителей, собственные машинальные ответы, протокол…

Все это дурным сном проплывало мимо. А в глазах стояла только расплывчатая картинка: невзрачный человек в сером плаще, неспешно переходящий дорогу…

Как оказалось, телефон целый день трясся не зря. Неожиданно обвалились акции одного из дочерних предприятий. Хотя, не так уж и неожиданно – кризис продолжал душить все, что еще шевелилось. Так или иначе, доверенным лицам для принятия решений требовалась отмашка руководства. Сейчас ситуацию уже можно считать запущенной.

Однако Павел неожиданно для самого себя обрадовался этой, на первый взгляд, крупной неприятности. Уйдя в текущие дела, а точнее – занимаясь спасением предприятия от краха, можно забыть на время о еще одном кошмарном дне.

Он вызвал авральную команду директоров, юристов и финансистов. Дорогие машины колонной выстроились вдоль высокого забора особняка, словно внутри проходило вручение «Оскара». Телефоны разрывались, в просторном холле стоял галдеж – шел традиционный «мозговой штурм».

Главный козырь – «административный ресурс» – как обычно оставался за Павлом. Это очень серьезный разговор, велся он по защищенной линии, и Павел, с трубкой у уха, собирался выйти в сад через заднюю дверь. Шел быстро, на ходу настраиваясь на собеседника, стараясь говорить как можно увереннее и убедительнее.

– Да, да, конечно! Безусловно, Константин Сергеевич, даже не может быть разговоров… Нет, ни у кого не возникнет вопросов. Ну, вы же меня знаете. Да… Ха-ха-ха… Конечно, завтра ровно в два буду у вас…