Заканчивая молитву, священник вдруг возвысил голос. Адальберт слегка вздрогнул: это заставило его выйти из задумчивости. Их взгляды со святым отцом пересеклись. Худой седовласый священник смотрел на молодого графа с такой лёгкой ухмылкой, которую легко можно было спутать со снисхождением.

Дальше таинство слилось у Адальберта в бесцветную череду обрядов, которые он выполнял послушно, но почти бездумно. Вот они с Луизой обмениваются кольцами. Вот встают на колени перед алтарём, на их головы надевают венцы. Адальберт старался не шевелиться: ему казалось, остро впившийся в голову венец вот-вот упадёт. Вот священник даёт жениху и невесте испить вино, и оно с приятной теплотой растекается по желудку. И наконец, их просят подняться и снимают с голов венцы.

Случилось. Теперь Адальберт и Луиза – муж и жена. Две половинки одного целого, двое, что должны заботиться друг о друге и быть вместе в горе и радости. Адальберт посмотрел на Луизу, и их взгляды наконец встретились. Граф снял с лица маску торжественности и широко улыбнулся своей жене. Луиза, смотря на мужа, тоже не смогла сдержать улыбки. На душе стало так легко. Адальберт взял Луизу за руку, и они радостно выбежали из церкви.

Солнечный свет слепил глаза, пришлось прикрыть их рукой. Вокруг Адальбета с Луизой собрались прихожане, они провожали новобрачных радостными криками. Откуда-то сбоку возник Роберт и набросился кузену на плечи.

– Поздравляю, брат! – прокричал он.

Адальберт рассмеялся. Он приобнял кузена одной рукой, другой крепче сжимая ладонь Луизы. От солнца заслезились глаза, но улыбка не сходила с лица. Теперь они одна семья.

После тихого умиротворения церкви звуки в замке фон Танштайн били по ушам: звенели кубки и лязгали вилки, музыка наполняла зал, ни на секунду не смолкали оживлённые разговоры. Граф Фридрих не стал скромничать: отпраздновать свадьбу его дочери собралось, наверное, всё княжество. Но Фридрих выглядел нисколько не отягощённым тратами на такое торжество. Его раскатистый смех проносился по залу, словно всадник по полю битвы. Рядом с ним графиня фон Танштайн выглядела совсем мрачной. Скрестив руки на груди, она отстранялась от мужа и кривила губы всякий раз, когда тот становился особенно громким. Только когда граф протянул ей руку, чтобы пригласить на танец, она смягчилась и вышла с мужем в центр зала, чтобы показать всем грацию, которую не растеряла за годы.

Весь праздник улыбка не сходила с лица Адальберта. Под конец скулы уже сводило от усталости, но граф ничего не мог поделать. Радость переполняла его. Все эти люди собрались здесь, чтобы разделить с ним торжественный момент создания семьи. Адальберт окинул взглядом зал. Граф и графиня фон Танштайн вели танцевальную процессию, чинно вышагивавшую бас-данс17. Графские сыновья с усмешкой наблюдали за танцем, стоя поодаль. Рядом с ними стоял Роберт. Он выхватывал взглядом кого-то из танцующих и передразнивал его серьёзное выражение лица и утончённые манеры, чем вызывал смех у мальчишек. Адальберт тоже тихонько посмеивался над кузеном. Хорошо бы ему сдружиться с сыновьями Фридриха, чтобы год в Танштайне пролетел незаметно.

Молодой граф продолжил осматривать зал. Вот за отдельным столом сидит капеллан замка в окружении священников из церкви святого Петра. Они смотрят на танцующих и на тех, кто остался за столом, попивая вино, со смесью презрения и зависти. Адальберт усмехнулся: эти люди могут пугать свою паству красочными рассказами о муках ада, но они абсолютно бессильны перед простым человеческим весельем.

Адальберт перевёл взгляд на Луизу. Она воплощала собой всё то спокойствие, которое гости оставили в этот вечер за стенами замка. Адальберт положил руку ей на запястье – он теперь с большей уверенностью прикасался к жене – и, наклонившись, прошептал: