Луиза, до этого прятавшая лицо за колонной, повернула голову к Адальберту и посмотрела на него с недоверием. Он горящими глазами взглянул на неё, а затем указал на небо.

– Арктур, самая яркая звезда в созвездии Волопаса. Видите, вон там?

Адальберт придвинулся ближе к Луизе и попытался рукой направить её взгляд.

– Вот, смотрите, Большая Медведица… Её Вы видите, верно? А чуть ниже, во-он там, Арктур. Ну, видите? Ярко так сияет. А рядом, ха, Спика из созвездия Девы. Какое сегодня чистое небо!

Адальберт повернул голову, и их с Луизой кончики носа почти соприкоснулись друг с другом. Дыхание перехватило. Адальберт тут же отстранился, потирая шею. Он и не заметил, как подошёл к невесте так близко. Луиза усмехнулась и опустила голову. На щеках почти высохли слёзы.

– Спасибо Вам, граф Адальберт. Жаль, Вы не можете прямо сейчас взять меня в жёны и увезти отсюда.

– Не волнуйтесь, миледи, время пролетит незаметно.

– Для Вас – да.

Свадебные приготовления начались сразу после отъезда Адальберта. То ли граф фон Танштайн опасался, как бы свадьба не сорвалась и в этот раз, то ли просто хотел побыстрее выдать дочь замуж, но он взял на себя все расходы и хлопоты. Тем было лучше для Адальберта, ведь у него самого хватало забот. Во-первых, нужно было собрать Роберта для службы у графа: купить ему лошадь, заказать у кузнеца оружие и доспехи. Кроме того, самого Роберта предстояло подготовить к тому, что целый год он будет подчиняться графу фон Танштайн, нравится ему это или нет. А ему это, конечно, не нравилось. «Я вообще не понимаю, к чему вся эта чепуха с поручением перед князем? – говорил он. – Разве недостаточно того, что я сын Вильгельма фон Веллен?».

Адальберт и сам не до конца понимал смысл старых рыцарских традиций. Роберт все эти годы служил при дяде, а теперь достиг совершеннолетия, так что титул был им формально уже получен. Беда его положения заключалась в том, что граф Рудольф неожиданно умер, так и не поручившись за племянника перед князем, а Адальберт, хоть и стал новым графом фон Веллен, был ещё слишком юн и не мог держать ответ перед сюзереном. Для этого и нужен был кто-то вроде графа фон Танштайн, человека уважаемого, который мог бы поручиться за своего родственника. Он, конечно, мог сделать это и без всякого года службы, но тогда это сочлось бы за кумовство, и вся рыцарская знать отвернулась бы и от Роберта, и от графа Фридриха. Всё это Адальберт пытался объяснить кузену, но тот лишь раздражённо фыркал. «Хорошо, Берт, только ради тебя я проявлю к этому льстецу и лизоблюду уважение, которого он не заслуживает». Адальберт не знал, что отвечать на эту – столь странную – похвалу.

Другой заботой, хоть и взятой Адальбертом по собственному желанию, были приготовления к приезду Луизы. Неважно, насколько искренним был их брак, Адальберт решил, что будет делать всё, чтобы его жена никогда не роптала на судьбу. Возможно, он хотел, чтобы его союз с Луизой походил на союз его родителей, где никто и слова дурного не смел сказать о своём супруге, а может, то была простая любовь к ближнему, о которой без устали твердят в церкви.

Вспомнив их встречу год назад, Адальберт заказал из Франции семена маков, чтобы высадить их у себя в саду. Спальня будущей графини обросла всевозможными предметами роскоши: узорчатыми коврами, шелками и бархатом, гобеленами и позолоченными зеркалами. И, наконец, на тумбочке графиню дожидалась коробочка, внутри которой лежал кулон с подвеской в форме буквы «Л», украшенной камнями граната, наподобие той, что носила Анна Болейн16. Когда Адальберт заходил проверить комнату, он сразу представлял, в какой восторг придёт Луиза, и по телу пробегала приятная дрожь.