– Глубоко, – качнул головой Никита, вытягивая шею.

– Да. Три с половиной метра почти.

– Тело там? Вижу одни полозья.

– Снегоход упал на женщину. Да, тело еще там. Ждали вас. Особых распоряжений. Но эксперт туда уже лазил, – участковый указал на глубокие следы по склону оврага и внизу. – И сделал предварительные заключения. Но все остальное после вскрытия. Мало ли… Вдруг у нее обнаружатся еще какие-то ранения, которые могут намекать на криминальную смерть?

Никита с Рыковой раздраженно переглянулись: их, стало быть, вызвали из-за того, что у кого-то там «мало ли»! Ну конечно! У жителей данного поселка особый статут. И особые условия безопасности. И дернуть ментов из Москвы – обычное дело. Даже если это рядовой несчастный случай. Пусть присутствуют, нечего даром хлеб жевать.

– Ну что, – Никита шагнул вниз, – начинаем работать, коллеги…

Они проторчали в поле до темноты. Много суеты, неудобства. Все на холоде, под пронзительным ветром, которого не вызывали, а он нате вам – здрассте. Их всех без конца поили горячим чаем и растворимым кофе, угощали печеньем и подсохшей выпечкой – один из волонтеров расстарался, прихватил с собой из местной пекарни. Ближе к трем часам дня тело Алены Грековой эвакуировали на медицинском вертолете. Общими усилиями достали из оврага ее снегоход. Прочно упаковали, во избежание потери возможных улик. Погрузили на гусеничный вездеход лесничества и отбуксировали в райотдел.

– Поехали?

Найда смотрела на него глазами побитой, промерзшей насмерть собаки. Длинная пуховая куртка, стеганые штаны, литры огненного чая с печеньем не спасали ее от холода. На зимнем ветру ее колотило так, что зубы стучали. Никита без конца отсылал ее греться в вездеход. Она послушно шла, сидела там минут двадцать, отогревалась. И снова лезла на улицу.

– Почему не уехала с лесничими? – проворчал он, помогая ей усесться на снегоход. – Нам сейчас по темноте полем ехать полчаса. Окочуришься.

– А я к тебе прижмусь крепче. Ты у нас горячий, майор, согреешь, – «порадовала» Рыкова. – Где же все-таки ее муж, а?

– Чей? – не сразу он понял, тревожно размышляя над ее словами про то, что должен ее как-то согреть.

– Алены Грековой, – отозвалась Найда, прижимаясь к его спине. – Она ехала домой, это ясно. Ехала по своим следам. А следов второго снегохода в полях не было обнаружено. Где он? Весь день искали его с вертолета. Поиски ничего не дали…

Поиски ничего не дали, да. И все прекрасно понимали, что, если Валерий Греков не сбежал с места происшествия, не проехал по своим следам до поселка, а там спешился, то он где-то там – в снегах. И эти выводы были скверными. И для самого Валерия, и для следствия. Потому что живого Грекова при таком раскладе вряд ли теперь найдут до весны, когда снег растает.

Они слезли со снегохода у здания поселковой администрации, где их уже ждали. Точнее, слез Никита. Найду он стаскивал. Она промерзла до состояния хруста. И, только вошла в здание, сразу прилипла к батарее отопления.

Спасибо местным, подсуетились. Организовали им горячий супчик, макароны с гуляшом и яблочный компот – горячий. Стол притащили из какого-то кабинета и накрыли прямо в просторном фойе. Найда сразу начала с компота. Обхватила прямо варежками горячую чашку и принялась лакать маленькими глотками. Потом съела супчик. От макарон отказалась. Пододвинула тарелку ему. Никита был не против. Порция второго была мизерной. Он съел и свою, и ее.

После перекуса сразу отправились в районное отделение полиции, там долго совещались. Созванивались со своим руководством.

– Что нам делать, товарищ генерал? – вопрошал Никита. – Происшествие не на нашей земле. Это район и…