Мы с Ирой решили устроить себе медовый месяц. Мы договорились, что она возьмет на работе несколько дней за свой счет, чтобы поехать вдвоем на неделю в Петербург. Я хотел уехать прямо сейчас, но пришлось ждать до конца недели, потому что у нее были дела на работе, которые она не могла бросить. Помимо желания провести с Ирой несколько дней и ночей в другом городе, там, где нас никто не знает, у меня была еще одна причина торопиться. Я боялся оставаться дома. Я боялся ложиться в постель. Я боялся закрывать глаза. Я боялся своих ночных кошмаров и висевшей на стене маски. Я боялся снова окунуться в то неведомое, что одновременно притягивало и пугало, над чем я думал постоянно и чему не мог найти объяснения. Я боялся, что начинаю сходить с ума. Днем я сидел в кресле, смотрел на свою маску и спрашивал про себя:

– Чего же ты от меня хочешь?

А ночью лежал один с открытыми глазами, стараясь оттянуть наступление сна, и мне казалось, что маска отделяется от стены и, плывя в воздухе, замирает надо мной, глядя мне в лицо пустыми глазницами. Но сон приходил и успокаивал мозг. Африканские кошмары больше не тревожили меня.

С Ирой мы перезванивались каждый день, но не виделись: у нее были дела, а я опасался приглашать ее к себе: а что если существует какое-то поле, исходящее от маски, что если и на нее перекинется этот бред?

Когда в один из дней я отправился в банк снять деньги на поездку (наверное, последние), я узнал, что на мой счет переведена очень крупная сумма денег. От кого? Откуда? Неизвестно. Я не ждал никаких переводов, да и не было ни одного человека в мире, который мог бы меня облагодетельствовать. И тогда впервые шевельнулось в голове подозрение, что мои ночные видения происходят со мной наяву, что всё это не сон, что неизвестная могущественная сила подхватывает и переносит меня за тысячи километров. Даже оставленный на моей груди знак не мог меня убедить в этом. А сейчас я вдруг поверил, что творится нечто необъяснимое, имеющее тайный сверхъестественный смысл.

Я позвонил Алексею и попросил, как можно скорее, организовать мою встречу с его знакомым африканистом.

– Что, медицина уже бессильна? – спросил он, но пообещал всё устроить. И впервые его иронический тон показался мне неприятным и неуместным.

В назначенное время я завернул свою маску в тряпку, уложил в сумку и отправился в гости к Валерию Сергеевичу Защёкину, известному, как мне было сказано, специалисту по Африке, о котором я слышал впервые.

Валерий Сергеевич оказался добродушным человеком и гостеприимным хозяином. На стенах, на полках и на полу его квартиры была собрана настоящая коллекция африканских масок, статуэток, женских и мужских головок, фигурок животных из черного, красного и серого дерева. Он показывал их с гордостью и удовольствием, называя страны, из которых они были привезены, и их ритуальное назначение.

Потом он достал бутылку хорошего коньяка, разложил по тарелкам легкую закуску, мы устроились в креслах, и тогда я вынул из сумки маску, развернул тряпку и приступил к делу.

– Что вы могли бы сказать об этой маске?

Он взял ее в руки и долго рассматривал, сразу став очень серьезным.