Пообещав подруге, что успею в «Булки» к назначенному времени, я поспешила привести себя в порядок и собраться к выходу. В итоге к назначенному сроку я успела, дама, как ожидалось, опоздала, а Ирка явилась даже с некоторым опережением графика и успела заказать нам с ней кофе.

Мы как раз раздумывали, не съесть ли по пирожному, когда на свободный стул за нашим столиком рухнуло как подкошенное тело в белом.

Но не чиновница, которую мы ждали, а наш общий знакомый Роман Оберман, больше известный в профессиональных кругах как Рома Обормот.

Он фотограф, раньше работал в СМИ, а потом, когда коронавирус спровоцировал тотальное сокращение штата в газетах и интернет-изданиях, нашел себя в неожиданном месте – в правоохранительных органах. Там тоже всегда нужны фотографы, только снимают они обычно не живую натуру, а мертвую.

– Боже, боже, что за жизнь пошла! – душераздирающе вздохнул Обормот и прикрыл лицо ладонью, в щелочку разведенных пальцев внимательно наблюдая за нашей реакцией.

– Здравствуй, Рома, что случилось? – повелась на представление Ирка.

Она обожает мелодрамы.

– То есть что еще, кроме ста пакетов санкций, инфляции и падения всего подряд на финансовых рынках? – невозмутимо поинтересовалась я и глотнула кофе.

Рома через амбразуру растопыренной ладони стрельнул в меня недовольным взглядом и с готовностью развернулся к более благодарному слушателю – Ирке.

– У нас в городе завелся маньяк, – объявил он, открыв лицо, чтобы иметь возможность выразительно гримасничать.

– Сексуальный? – оживилась подруга, отставив стакан.

– Нет! Просто серийный убийца. – Обормот помотал головой и с нарочитым сомнением взглянул на Ирку. – Ты уверена, что хочешь это знать?

– Конечно! – ответила та, заметно заинтригованная. И, поймав мой укоризненный взгляд, поспешила оправдаться: – Не из пустого любопытства, разумеется, а просто потому, что кто предупрежден – тот вооружен. Какой маньяк, что делает, как заявил о себе?

– Решительно, – ответил Обормот и зачем-то посмотрел на наручный хронометр. – За сутки – две жертвы. Сначала женщина, потом мужчина. То есть нашли сначала ее, потом его, а уж в какой последовательности он их… того… как у нас говорят, покажет экспертиза.

Меньше всего прекрасным летним утром за чашкой вкусного кофе мне хотелось говорить о серийном убийце, который кого-то… того.

Но я не успела придумать, как бы изящно и непринужденно сменить тему, а Ирка охотно включилась в предложенный разговор. Ей обязательно нужно было знать:

– И как он их… того?

– Ужасно! – подавшись к ней, доверительно шепнул Обормот. – Во всяком случае, результат смотрится просто жутко, режиссеры голливудских страшилок курят в сторонке. Он задушил их!

Прозвучало не слишком пугающе. После анонса я ожидала чего-то действительно кошмарного и притом оригинального. А «задушил» – это мы еще на первом курсе филфака проходили: трагедия Шекспира «Отелло», пятый акт, вторая сцена. Хотя в итоге бедняжка Дездемона не от удушения умерла, а от удара кинжалом…

– Задушил – и что? – Ирке тоже этого показалось мало.

– А ты видела, как выглядит человек, задохнувшийся в натянутом на голову пакете? – Обормот обиделся, что их обоих не оценили: его как рассказчика и душителя как маньяка. – А я тебе покажу!

Что-то мне подсказывало: полицейский фотограф не вправе демонстрировать штатской публике свои работы, сделанные на месте преступления, но разве остановишь амбициозного автора, жаждущего признания?

Обормот шваркнул на столик смартфон, потыкал в него пальцем, полистал картинки и зафиксировался на нужной:

– Вот!

Ирка смотрела так долго, что я заволновалась. А когда подруга подняла на меня хмурый взгляд, почти струхнула.