И протянул руку к стене. В глубине души Коул страшился, что рука сейчас просто пройдет сквозь твердь, что он пошатнется, упадет… и будет лететь вечно. Падать и падать все ниже… и единственный последний вскрик его канет бесследно в черное ничто. Однако же… его рука коснулась тверди. Восхитительного прохладного камня. Коул благодарно выдохнул и прижался лицом к стене, всей кожей ощутив ее леденящую шершавость.

Дыхание его понемногу выровнялось. Он дрожал всем телом, но… он пока еще существовал.

Еще не поздно.

Пошарив в кармане, Коул извлек небольшой холщовый сверток. И бережно развернул, выпустив на волю лазурное сияние свет-камня. Для того, что сейчас произойдет, ему понадобится свет.

После нескольких неудачных попыток он наконец обнаружил ключ, которым храмовник запирал камеру. Ключ бесшумно провернулся в замке, и вот лязгающий скрежет возвестил, что дверь отперта. Коул замер – рыдания, доносившиеся из камеры, мгновенно стихли. Не трудясь выяснить, услышали ли стражники звук, он толчком распахнул дверь и вошел в камеру.

Сияние свет-камня озарило крохотное, заросшее грязью помещение. Всей обстановки здесь было одно-единственное ведро, а в углу скорчилась девчонка в грязных лохмотьях, заляпанных высохшей кровью. Она закрывала лицо руками, и черные волосы, слипшиеся от пота, болтались, словно мокрые веревки.

Долгое время Коул ничего не предпринимал – стоял, переступая с ноги на ногу, и наблюдал за девчонкой. Затем он присел на корточки, а свет-камень положил рядом на пол. Зыбкое сияние камня замерцало сильней, и от-того по стенам камеры неистово заплясали тени. Даже сквозь густую вонь, царившую в камере, Коул чуял запах, исходивший от девчонки, – запах обильного пота и блевотины. Та дрожала всем телом: наверняка решила, что он пришел ее мучить. И потому Коул просто ждал.

Наконец поверх ладоней, закрывавших лицо, глянули покрасневшие от слез глаза. Девчонка оказалась хорошенькой, вернее, прежде была симпатичной. Теперь она выглядела изможденной, измученной тем, что ей довелось испытать, прежде чем попасть сюда. От сияния свет-камня девчонка заморгала, и ее непонимание боролось с безумным страхом. Она уставилась на Коула, и он ответил таким же пристальным взглядом.

– Ты меня видишь, – проговорил он с безмерным облегчением.

Девчонка взвизгнула, будто ее ударили, и отпрянула, пытаясь отползти от него как можно дальше. Словно загнанный зверек, она, тяжело дыша, вжалась спиной в угол камеры. Грязные пальцы скребли стену, словно узница таким образом надеялась просочиться сквозь камень. Коул терпеливо дожидался, когда она прекратит эти безнадежные попытки и снова взглянет на него.

– Ты меня видишь, – повторил он, на сей раз куда увереннее.

– Я не хотела их жечь! – задыхаясь, прошептала девчонка. – Огонь сам сорвался с моих рук, а как это вышло – я даже не знаю… Все случилось так быстро, я хотела их предостеречь, но…

Она крепко зажмурилась, и по замурзанному лицу покатились слезы. Девчонка дрожащей рукой смахнула их, еще больше размазав грязь.

Коул ждал. Наконец рыдания стихли, и девчонка вновь поглядела на него, на сей раз более настороженно. Он все так же сидел перед ней на корточках и заметил, что теперь в ее глазах блеснуло любопытство.

– Так ты маг? – спросила она. – Мне сказали, что за мной придет маг.

Он поколебался, но все же ответил:

– Нет.

– Тогда… кто ты такой?

– Меня зовут Коул.

Такой ответ девчонку, похоже, не устроил. Она выжидающе смотрела на Коула, однако он молчал.

– Но… если ты не маг, то что ты здесь делаешь? – наконец спросила она. – И что тебе нужно от меня?