– Не держи зла на моих, Автандил, – Иванов повернулся к Гонгадзе, буравящему нас пристальным взглядом. – У всех сейчас тяжело на душе, и ваши потери – это и наши потери тоже.

На мой взгляд, Артемию Викторовичу не стоило реагировать столь мягко на оскорбление своих людей. Нет, конечно, не в драку лезть следует, но спускать такое точно нельзя! Видимо, весь мой гнев отразился у меня на лице, так как лицо Гонгадзе разгладилось, и он кивнул Иванову, а потом и нам.

– Я действительно несколько погорячился, – сказал он. – Спасибо за помощь.

Он развернулся и пошел прочь. А я понял, что даже такое вымученное извинение для такого, как Гонгадзе, было настоящим подвигом. Я мысленно махнул рукой, и мы наконец-то погрузили труп Пети Малинина на импровизированные носилки из ростового щита, чтобы оттащить его в желто-белое здание.

Артемий Викторович же отошел от нас к трупу другого тюзовца, через пару секунд к нему присоединился Гонгадзе, снял с погибшего маску, и они вместе понесли еще одного ушедшего навсегда в темный провал входа в лабораторию. И это, надо сказать, отозвалось в моей душе одобрением – оба режиссера не стали играть белоручек, предоставив черную работу рядовым маскам, и сами взялись за дело. Мрачное, но необходимое дело…

Мы шли чуть впереди. Ден шагал первым, пыхтя и сдавленно крякая, мы периодически спотыкались, пару раз чуть было не уронили тело, и я чувствовал себя невероятно мерзко. Наверное, когда ты впервые сталкиваешься со смертью, всегда так. Тебе кажется, будто ничего уже не будет прежним, твоя жизнь разделилась на «до» и «после», а на душе лежит огромный булыжник, что мешает вдохнуть…

Мы занесли труп Пети Малинина в темное прохладное помещение. Уличный свет почти не проникал туда, видны были только черные закопченные стены и еще более черные провалы внутренних переходов. На полу лежали битые кирпичи – как будто в заброшенную воинскую казарму на Земле заглянули, а не в здание на другой планете или в ином измерении.

– Ты и твои ребята пришли на помощь, – заговорил Автандил Зурабович, когда мы вчетвером, пропустив внутрь еще одну печальную процессию, вышли обратно на свет божий. Правда, обращался он не к нам, а к Артемию Викторовичу. – Можете забрать все частички масок, что обнаружатся в трупах этих животных.

– Спасибо, Капитан, – почтительно кивнул наш режиссер. – Еще раз хочу сказать, что сочувствую твоим утратам.

Гонгадзе прикрыл глаза и слегка качнул головой. Парни из ТЮЗа как раз заносили в здание труп его дочери, он жестом попросил их остановиться и, подойдя, склонился над ней. Наверное, с минуту он просто стоял и смотрел на мертвую Тамару, а потом просто махнул рукой, приказывая парням заносить тело в лабораторию.

Я вздохнул про себя – всех мертвецов уже разместили внутри, и нам с Деном теперь не нужно было заново испытывать связанные с их переноской эмоции. Я, конечно, не знаю, как к этому в глубине души относится бородач, но лично мне таскать еще теплых людей, из которых всего несколько минут назад вышли души, было невыносимо.

– Эля, – Иванов подозвал нашу звездочку. – Можно обыскивать трупы хутхэнов, мы с Автандилом Зурабовичем все решили.

Он не сказал ей, что Гонгадзе в качестве благодарности дал нам возможность забрать всю добычу, но наша Беатриче, судя по всему, поняла это без слов. Видимо, на подобные ситуации тоже существовал некий алгоритм, о котором пока знали только опытные члены нашей труппы.

– Смотри, – Ден привычно пихнул меня в бок локтем, но, стоит отметить, уже не так ощутимо, как раньше.

Я проследил за его взглядом и понял, о чем он. Мне и самому было интересно посмотреть, как из мертвых хутхэнов извлекается добыча. И надо отметить, что процесс был одновременно завораживающим и неприятным – по понятным причинам. Раньше мне довелось увидеть всего одного мертвого хутхэна – того самого, который прорвался на Землю через случайно открытый мною портал. И то мне тогда было совсем не до его потрошения! Теперь же я смотрел за происходящим во все глаза… Кто знает, как скоро мне самому придется заниматься чем-то подобным.