– Хватит, сынок. Иди, поищи её и сделай всё от тебя зависящее. Очаруй девушку, уж постарайся. Не хочу, чтобы Викъянко в последний момент передумали.

Вирта, поправив новенький костюм, пробежался взглядом по залу, стараясь не замечать подмигиваний и воздушных поцелуев в свой адрес. Семья Викъянко словно испарилась. Услышав от проходящей мимо пары о мини-спектакле, Вирта отправился на второй этаж.

Манис расслабилась, заметив, как Вирта Феса скрылся за бархатным пологом коридора второго этажа. К этому моменту Правид пошёл на второй круг, заметив среди гостей местного писателя, Еку Леха, украдкой поглядывающего на барную стойку, украшенную вычурным декором в форме взмывающих птиц. Едва ли Еку интересовал декор. Сине-зелёные и чёрные бутылки в ярких тканевых обёртках манили мужчину не меньше, чем Манис подъём на самолёте в небо над Разнаном. Ека, будучи писателем, иной раз говорил умные вещи, но из-за беспробудного пьянства прослыл чудаком и выдумщиком в высоких кругах. Никто, кроме, разве что, Правида, не относился к нему серьёзно.

Из тени, словно шпион, Манис смотрела на гостей и гадала, отчего все состоятельные люди тяготеют к крайней степени вызывающего безвкусия. Почему они любят громоздкую мебель, позолоту, огромные люстры и странные картины? Кого они хотят удивить этим? Или им действительно нравится подобное? Неужели таких людей объединяет стремление к излишествам? Почему использование золота в изготовлении запонок лучше, чем его же использование в приборостроении, почему бриллиант в кольце важнее, чем сверло или нож, выполненные с использованием того же камня и приносящие очевидно бо́льшую пользу?

Эти люди в зале смотрели друг на друга свысока, даже здесь они не могли расслабиться по-настоящему, стараясь показать своё превосходство над собеседником. Председатель управления Разнаном, Каер, соединив руки за спиной и высоко вздёрнув подбородок, слушал собеседника с прикрытыми веками, всем видом демонстрируя господство. Хотя не многие знали, как сильно этот самый Каер боялся верховного мага, и каждый раз в его присутствии сжимался, словно улитка, до рожек которой дотронулись. Люди в зале – в высшей степени лицемерные существа, утопающие в богатствах и забывшие о прелестях обычной жизни и лёгкого искреннего общения, забывшие о самосовершенствовании и познании. Всё их существование заключено в рамки подобных вечеров. Сплетни, склоки и интриги – вот их стихия. Манис кожей чувствовала, как некоторые из приглашённых обсуждали и её, как чудной элемент, не вписывающийся в дом Викъянко. Они даже не догадывались, что именно она больше всех соответствовала семье промышленников.

Манис подобрала платье, решив, что пришло время покинуть надоевшее мероприятие, махнула Правиду на прощание и отправилась в мастерскую. Она не ожидала увидеть кого-то ещё на четвёртом и пятом, уверенная, что родители остались в зале, но громкие голоса Намраты и Ло заставили её остановиться. Мать с отцом ссорились.

– Почему ты не можешь просто промолчать? Это так сложно? Ты обидела Мурхо и Кали, – возмущался отец.

– Он тоже меня обидел! Сколько неприличных вопросов! – отозвалась Намрата.

– У Мурхо специфический характер, ты должна была к нему давно привыкнуть.

– В таком случае у меня тоже специфический…

– Хватит, Намрата. А тот адепт из башни? Нельзя было спокойнее изъясняться? Ты устала или чем-то встревожена?

– Со мной всё нормально.

– Нет, не нормально, раз ты не можешь вести себя на людях, как подобает. Работай над собой, дорогая.

– Да что же я такого сказала? – Намрата готовилась расплакаться, в голосе появились сдавленные нотки.