Робот оказался не большого ума, тем более или даже для робота. Это был, без сомненья, искусственный организм третьего типа. Ведь искусственные организмы первых двух типов должны были быть в непрерывной связи как друг с другом, так и с объединённым искусственным интеллектом, их разум был двояк: индивидуален и вместе с тем глобально един. А глобальный разум, конечно же, знал все языки, вместе с особенностями их употребления, идиомами, диалектами и арго. Но тут, насколько помнил Альберт, в его словах не было ничего, что могло бы быть непонятно.

– Чего ты не понял в моём вопросе?

– Вы сказали: я не отвлеку вас, если мы немного поговорим? Сформулируйте свой вопрос более понятно.

– Да что такое?! Куда уж понятней!

– Я не понял этого вопроса тоже. Вы сказали: да что такое?! Сформулируйте свой вопрос более понятно.

– Хорошо. Ты – искусственный организм третьего типа?

– Я – искусственный организм первого типа, – ответил робот и уставился своим долгим взглядом на Альберта, ожидая продолжения беседы.

– Ты точно первого типа искусственный организм? – Альберт заговорил с расстановкой, обдумывая слова, в духе робота.

– Я точно искусственный организм первого типа.

– Искусственный организм первого типа может соединиться с другими искусственными организмами?

– Может.

– Соединись и обработай мои вопросы с другими.

– Не могу. У меня эта функция ограничена. Я индивидуальный искусственный организм первого типа, – сказав это, робот развёл руками.

– Ты – редкий искусственный организм первого типа, – резюмировал Альберт.

– Не редкий, – сказал робот уже в спину Альберту.

Альберт же направился к андроиду-женщине с идеальной как у всех андроидов фигурой и красивыми, как было принято при изготовлении их, чертами лица. Впрочем, данное ей при производстве она умудрилась как можно сильней обезобразить. Одежда на ней никогда не стиралась и не менялась, имитация кожи местами облезла, обнажив чёрную пластиковую основу, волосы спутались в единый колтун, впрочем, могший сойти за кое-какую причёску.

– Добрый день! – начал беседу Альберт. – Могу ли я поговорить с тобой?

– Можешь, – робот-женщина остановилась с видимой готовностью помочь ему.

– Как тебя зовут?

– Меня зовут Майя.

– Ты знаешь каких-нибудь людей, живых людей, настоящих?

– Я знаю людей. Много людей.

– Отлично! Как мне отыскать их? Где они обитают?

– Много где. Они повсюду, – лицо робота изобразило эмоцию, прочитанную как растерянность, но это в контексте общего ответа. – Они по всему миру.

– А в Машинополисе люди где? – уточнил Альберт.

– В Машинополисе люди – это мы, андроиды. Есть и настоящие люди. И они здесь, в этом районе. Вон человек, – Майя указала на невысокого человека в яркой одежде, показавшегося Альберту андроидом как благодаря своей одежде, так и из-за его скованной походки и равнодушного выражения лица.

Альберт, в надежде, что человек не заметил его, развернулся и зашагал в противоположную от человека сторону, ноги и руки при этом он старался сильно не сгибать, полагая быть более похожим на робота с такой походкой. Завернув за угол, он выглянул из-за него – человек продолжал идти с прежней прытью в прежнем направлении, и лицо его было обращено в другую сторону. Майя же стояла и наблюдала за Альбертом. Изящная, миловидная, хотя и бродяжьего вида. Альберт остро захотел узнать какого она типа. Как бывает с людьми: когда очень хочется узнать год рождения человека неопределённого возраста или национальность человека необычной внешности. И если не знать этого, не поместить человека в нужное место среди распределения в мозгу людей по разным признакам, то возникает дискомфорт. А ещё Альберт поймал себя на мысли, что если Майя вынудит его придушить себя или фатально закоротить её схему, ничего ему за это не будет. И ужаснулся этой мысли, ведь он не какой-нибудь патологический убийца. С другой стороны, в Машинополисе убийство робота вполне могло быть наказуемым преступлением. Он махнул Майе и она, будто ждала этого, сразу засеменила к нему своей необычной и вместе с тем очень женственной походкой.