Вмиг всё перевернулось. Люди вокруг видны были тускло, я как будто со света вошёл в сумрачную комнату. Они кричали мне, тащили от установки. Поблизости в грубых руках извивался приятель, до него не дошла очередь, а обращались с ним не лучше. Нас вытолкали наружу – и всё. Только часто во снах я возвращаюсь на ту поляну. И, сказать по чести, боюсь фантазий полного погружения. Они непременно утянут меня в себя, не справлюсь я с ними.

– Ты сам-то пользовался установкой? – спросил я Здешнего.

– У меня голова иначе устроена. Я ничего не увижу и не почувствую. Так что не пользовался.

– А я был там. Но не знаю, хочу ли ещё. Очень там хорошо. Особенно ужасно будет возвращаться сюда, в самое тоскливое в мире место. Не говори никому об установке. Иначе мы кого-нибудь потеряем.

– Я не скажу. И жалею, что тебе сказал.

– Ты, искусственный интеллект, разве можешь сожалеть?

– Я так выразил своё ощущение. Значит, могу.

Корабль наш, быстроходный клипер, начав замедлять движение задолго до нашего пробуждения, используя для этого как двигатели, так и вновь раскрытый парус, в обитаемую систему входил со скоростью достаточной, чтобы выйти на орбиту какой-нибудь планеты. Пять месяцев прошло с пробуждения. За это время я излазил корабль вдоль и поперёк. Сделал много для себя открытий. Но за пять месяцев мне наскучило безделье, надоел корабль, уж такой я оказался не космонавт. Всё чаще я стал думать о фантазиях глубокого погружения, приходя к мысли спастись от отчаяния в иллюзорном мире. Стратег и другие радовались, копаясь в сигналах инопланетян, разглядывая планеты системы, что-то рассчитывая – словом, занимаясь наукой. Мне интересней было не вычленять эфирные колебания, а увидеть бы здешних жителей воочию, поговорить с ними.

– Представляете, они заселили все планеты своей системы! – говорили на корабле. – И холодные, и жаркие.

– Представляете, мы засекли добрую дюжину кораблей в их системе! А если они и меж звёзд летают?

– Представляете, мы расшифровали часть их сообщений! Их язык построен почти по человеческим канонам! Мы сможем общаться!

Вот это «представляете», любимое словечко Стратега, в своей восторженности и своём энтузиазме ставшего на корабле главнее Смерча и авторитетнее Здешнего, звучало из других ртов тоже.

И случился контакт. Здешний, управлявший и защитной системой, обнаружил приближавшийся к нам корабль.

– Я, вот, думал, это камень какой. Уже собрался превратить его в пепел, как спектральный состав мне пришёл. Наносекундой позже – и погубил бы, – рассказывал он с восторгом. – А летят они прямо на парус. Ну, вижу, проткнут они его нам. Делать нечего, пускай. Да они петлю сделали и перед парусом остановились рядом с нами пошли. Рассчитали подход.

Корабль инопланетян, много меньше нашего, летел параллельно. Стратег, Смерч и остальные в рубке пытались общаться. Болтали и пикали по радио на рабочих частотах инопланетян. Даже мигали огнями из рубки, передавая заумную информацию, вроде последовательности первых пяти натуральных чисел, словом, того, что они считали известным всему живому. Лично я бы не уразумел их посланий, хотя такой же человек. Что говорить о совсем иных существах? Конечно, им никто не отсигнализировал шестое натуральное число или что ещё там они думали. Так и глядели друг на друга, пока один из инопланетян не вылез наружу и не полетел к нашему кораблю. На этом психе не было даже скафандра. Он оттолкнулся и понёсся к нам, как ныряльщик. Безошибочно нацелился на вход в одну из шлюзовых камер.

Надо сказать, шлюзовые камеры у нас легко открывались и изнутри, и снаружи. Иначе и нельзя было. Вдруг произойдёт сбой, а кто-то вышел в космос, чтобы он мог вернуться в любом случае, шлюз невозможно было заблокировать. Бесстрашный инопланетянин ввалился к нам незваным, но желанным гостем. Все умники из рубки понеслись вниз, к камере, встречать. Они, как обезьяны в густых джунглях, с ветки на ветку, мчались от спуска к повороту, отталкиваясь руками и ногами от стен. Натыкались друг на друга, на углы, получали шишки, а инопланетянин в это время кружил по кораблю, под всевидящим оком Здешнего.