Несмотря на то что они словно сидели на пороховой бочке, Доминику удавалось вести себя столь же непринужденно, как и всем остальным. Юноша, у которого недавно проснулся интерес к музыке, даже пытался поднять окружающим настроение исполнением своей любимой песни «Little Darlin’»[14].

Разумеется, никто открыто не обсуждал то, что происходило во внешнем мире. Настал день, и осада была снята. Доминик с честью выдержал испытание и сохранил себе жизнь в это нелегкое время. Он стал чувствовать себя более мудрым и даже более выдающимся, чем остальные ученики государственной школы. Он хранил тайны столь великие, что никогда не признался бы в этом.

Следующие два года прошли относительно спокойно. Если в подпольном мире продолжали бушевать бури, то по внешнему виду Нино Доминик никогда не смог бы догадаться об этом, равно как и по виду Карло Гамбино или Пола Кастеллано, которых он встречал на обедах и семейных собраниях. Это было счастливое время музыки, спорта и дружбы.

Доминик добавил к своему репертуару песню «At The Hop»[15] и с подростками по соседству собрал группу The Tuneups. Благодаря крепкому телосложению Доминик стал отличным кэтчером[16] в бейсбольной команде Бат-Бич – «Бенсонхёрст Литтл Лиг». А на Кони-Айленде он впервые поцеловал девушку. Доминик начал испытывать глубокое чувство гордости за свое бруклинское происхождение – те, кто из Бруклина, преуспевают во всем. Он не раз слышал, как Нино говорил: «Если они не из Бруклина – значит, они фермеры», и принял это заносчивое высказывание на свой счет. Из Бруклина могли быть только крутые ребята.

Когда Доминику исполнилось двенадцать, его мать принесла неожиданную новость. Она вознамерилась выйти замуж за Энтони Монтильо, с которым уже некоторое время встречалась, и уехать из Бруклина. После женитьбы пара собиралась купить дом в Левиттауне, в тридцати милях от Лонг-Айленда, и, возможно, завести ребенка. Доминику нравился будущий отчим. Как и Энтони Сантамария, Энтони Монтильо был ветераном Армейского авиационного корпуса. Он брал мальчика с собой на экскурсию в Вест-Пойнт и играл с ним в футбол. Тем не менее эта новость огорошила Доминика.

Когда шок прошел, мальчик стал относиться к переезду как к приключению. Хотя мать об этом не говорила, он знал, что она будет счастлива отстраниться от «такой жизни» с Нино, в которой людей, случалось, убивали – или они просто исчезали. И, несмотря на свою молчаливую приверженность одному из аспектов этой жизни – ее дерзкой удали, – он решил, что некоторая отстраненность пойдет на благо и ему.

После свадьбы, когда подошло время записать Доминика в другую школу, мать попросила его принять фамилию Монтильо. Поскольку ему нравился отчим и он хотел сделать приятное матери, он согласился, несмотря на то что не был официально усыновлен.

Новая семья отбыла в Левиттаун летом 1960 года, не подозревая, что Нино вознамерился отомстить за личную потерю, подвести черту под борьбой за власть в преступном мире и вступить в мафиозную семью Гамбино – и все это одним махом.

В октябре адвокат гангстера Винсента Скуилланте сообщил репортерам, что его клиент пропал без вести. Скуилланте являлся президентом компании-монополиста по вывозу промышленных отходов и был признан крупнейшим наркодилером на слушаниях подкомитета сената Соединенных Штатов по борьбе с вымогательством, которые проходили в Вашингтоне. В Бат-Бич он также был опознан как убийца Фрэнка Скализе, который позже заманил в ловушку его брата Джозефа, жаждавшего отомстить.

Официально его исчезновение осталось нераскрытым, но спустя годы Энтони Гаджи много раз говорил тем, кому доверял: «Мы накрыли его в Бронксе. Мы разнесли ему башку, затолкали в багажник и выкинули на свалку».