– Дай Боже, чтобы ты оказалась права.

Дождь еще пуще забарабанил по стеклу. Мы с подругой на время притихли, глядя, как по окну стекают водопады, навивая тоску.

Чайник закипел, и я встала сделать нам с подругой горячего чая, и ставя на стол тарелку с блинами, испеченными мной еще утром.

– Марин, есть одна вещь, которая меня страшит больше Максима, – призналась я, усаживаясь обратно на стул.

– Какая? – подруга была встревожена не на шутку. Мои проблемы она всегда принимала, как свои. Она смогла заменить мне сестру. У меня не должно быть от нее секретов, хотя бы в этом.

Поэтому, долго не раздумывая, я поделилась с ней:

– Мне периодически снится сон, от которого меня бросает в дрожь. Мне становится жутко холодно, когда я просыпаюсь. Он настолько кошмарен, что мне и вспоминать его лишний раз не хочется.

– Расскажи.

Я без утайки поведала подруге про женщину в черном платье, с ее мрачным пустым домом, с ее бессмысленными словами, про огромное зеркало и кровь, что стекала с ее рук рядом со мной на пол. В общем все, вплоть до разговоров. Марина внимательно выслушала, не перебивая, после чего тихо проговорила:

– Машка, это психологическая травма дает о себе знать. Твой мозг выдает тебе твои страхи. На это не стоит обращать внимание.

Я отрицательно покачала головой и пальцем:

– Нет. Этот сон мне снился до Максима!

– До?

– Угу. А после того дня, я не видела снов вообще долгое время.

Подруга тяжело вздохнула и задумчиво проговорила:

– Значит это было предупреждение свыше. Вот и все. Не накручивай себя.

Я поверила ей. Мне тоже так хотелось! И вдруг до меня дошло, что сообщая о свадьбе и обсуждая все мои заботы, подруга так и не сказала, почему была расстроена, и что собиралась такого сообщить при личной встрече. Я нахмурилась. Вспомнились слова Максима. Опять я все за себя рассказала, а про подругу забыла.

– Что такое? – спросила Маришка, заметив изменения на моем лице.

– Я тут вспомнила, что ты мне что-то хотела рассказать. Почему ты была подавлена при последнем нашем разговоре по телефону? Ты обещала рассказать.

– Да какое это сейчас имеет значение? С твоими-то проблемами.

Я взяла ее ладонь в свою и крепко сжала.

– Для меня все имеет значение, что связано с тобой, Маришка. И не важно, хорошо мне или плохо, есть у меня проблемы или нет. Для того дружба и существует, чтобы делиться о наболевшем. Рассказывай! Вова?

Подруга угрюмо кивнула и ответила:

– Он попросил меня пока ему не звонить и не приходить. Сказал, что наши встречи невозможны. Но это временно.

– Почему? – удивленно спросила я.

– А я не знаю, Маш! Может потому что он решил меня бросить? – одинокая слезинка скатилась по ее щеке. – Почему таким способом? Почему прямо в глаза не сказать, “прости, ты мне надоела и я нашел другую, прощай”.

– А он объяснил причину своего поведения?

Подруга всхлипнула:

– Нет! Сказал, что мне не понравится ответ, и я просто должна принять все, как есть.

– Ты его так сильно любишь, что боишься потерять? – с улыбкой спросила я.

Мариша кивнула:

– Очень люблю, Мань.

– Успокой свое воображение. Он же не сказал больше никогда ему не звонить?

Подруга отрицательно покачала головой, и отвернулась к окну. Гроза закончилась, лишь мелкие капли дождя завершали буйство стихии.

– Тем более, он может быть просто занят чем-то. Мне он тоже не звонил ни разу, – предположила я.

– Или кем-то, – печально сказала подруга.

– Не думаю, – проговорила я, и взяла кружку с чаем в обе ладони, – он тебя тоже очень любит.

Маришка повернулась ко мне с надеждой в глазах.

– Ты думаешь?

– Я уверена! – твердо ответила я, и сделала глоток, – Не все так уж ужасно, как выглядит вначале, – повторила я слова будущего мужа. – Вот увидишь, будет праздник и на вашей улице.