Он очень грубый, ну иногда бывает нежным

И эта нежность нутро мое все плавит.

Он курит крепкие, и пьет он крепкое

И иногда он во спасение лукавит.

Он очень любит сидеть, смотреть напротив

Когда глаза свои я где-то прячу.

Он для меня не самый близкий, и не далекий

Он для меня намного больше всей жизни значит.

***

Он женат на свободе а с нею не разведешься,

Капает дождик ,по лужам бегу босиком ,

Я ему верю, он моё яркое солнце,

Верой единой, верой моей в него будет и он спасен.

Я им живу, он меня просто не видит,

Он меня просто не знает , но ночью звонит.

Он ведь единственный, кто меня жить заставляет,

Жить заставляет, а сердце моё болит. Он со свободой повязан, он её страстно любит.

Я же молюсь, молюсь и его люблю.

А на мне он не женится, этого и не будет.

Но я его не отдам

Я его не отдам никому.

***

А мне осень песком посыпала тополя,

Господи, я бы все отдала, чтоб не проснуться!

Под ночным поездом в доме его шатнулась земля,

Я все же приехала, все же к нему вернулась.

И лицо моё стало блаженно, а руки грубы,

Ветер и холод их обдавали вокзальные,

Мне бы хрустальные в пору сейчас башмачки,

И в любви оказалось, что нет ничего криминального.

Гладит мой волос и снова молчит,

Хочет наверно сказать,что другая тут есть,

Я на колени к нему, обнимаю:

" Позвольте присесть? "

Смехом зальемся, мне наплевать на честь!

И от стука колёс мне опять почему- то не спится,

И момент я ловлю, встречу свою представляя…

Три гудка… Сердце бьётся … Тахикардия…

…– я тебя ждал. Приезжай. Я встречаю…

Я хочу позвонить, написать

Рассказать, как мне плохо и больно,

Как ночами привыкла не спать,

Посыпая царапины солью.

Рассказать, как рыдаю одна,

И не лечат коньяк и подруги,

И с другим не хочу быть и дня,

В одиночестве мерзнут и руки.

Я хочу прилететь, прибежать

И в тебе, как тогда, раствориться

И от страсти всю ночь бы не спать,

И в друг друга бы снова влюбиться.

Я хочу накормить, напоить, и обнять тебе снова, до дрожи

Я хочу тебя вечно любить,

Пусть и вместе бывало нам сложно.

Я хочу до рассвета молчать,

Пить вино из бокалов на кухне,

И тебе одному лишь писать

И чтоб губы от губ все припухли.

А пока в тишине сентября,

Я одна в нашей общей квартире,

И пока не вернешься ко мне,

Я одна в этом желчном мире.

Тебе 18, ты мне даришь розы

Целуешь лишь в щеку , нежнее и губы

Ты мне подарил тогда первую шубу ,

Но те оправдания очень уж глУпы.

Подруга, сестра, незнакомая девушка

Их много, простила

От боли спасают.

Ты вырвал совсем еще юное сердце,

И там анестетик не предлагают.

Мне 20. Он взрослый и очень серьезный.

Он слезы мои не терпел и боялся.

Машины, цветы, тоже красные розы

Объятья без слов, ведь он сам же влюблялся.

И мне 25. Он художник из "Рампы"

Моложе меня в миллион звездных лет. Заносчивый, сильный, красивый , жеманный

А лучше него ведь во всем мире нет!

Я трачу все деньги, я похудела, и нервы мои сдают регулярно,

Да! Только такую любовь я хотела!

Но выглядят чувства наигранно – странно.

Он ночью приехал:

" Прости! Ты хорошая. Но только моложе она и выше.

Мы с ней на коньках, на лыжах…серьезно!

Женюсь я на ней… Для тебя я не вышел"…

Мне 30. Художник жене изменяет.

Их лодка не держит натиска бури,

Он в доме моем в неглиже лишь гуляет

И жадно целует лиловые губы.

Он дарит пионы, а денег ни грамма!

Приносит в газетке с ларька землянику,

Пейзажи его стали слишком кровавы,

Этюды пусты, а портреты безлики.

Я плачу и плачу. Художник в запое.

Жена привезла чемодан и картины.

С ухмылкой сказала:

"Нас точно не трое. И сердце его холоднее той льдины"

Художник воспрял. Загулял. Оперился.

Пришел опять ночью:

" Женюсь! Представляешь, она бесподобная, слушает, слышит!