Заметив знакомый рыжий всплеск волос через несколько стульев от меня, помахала рукой подруге. Она радостно подпрыгнула и подсела ко мне.

– Ты пришла! – обняла приветливо, от неё слабо веяло терпким алкоголем, пары которого приятно щекотали мой нос. За спиной нависла крупная фигура Андрея.

– Пойдём со мной в випку, рыбка, – шептал брюнет.

Я стушевалась, потому что Самойлова явно офигела от происходящего. Андрей широко улыбнулся, будто красуясь ровными белыми зубами, и кивнул Самойловой.

– Рыбка, через пять минут заберу тебя, – меня немного коробило такое обращение.

«С чего он решил, что я пойду с ним куда-то? Вип? Что?» 

– Ты знаешь Платона? – Самойлова проводила взглядом удаляющуюся фигуру брюнета.

– Кого? – искренне недоумевала, но интуитивно смотрела на своего нового знакомого.

– Андрея? Не то, чтобы знаю, – пожала плечами. – А ты?

– Иногда тусуемся в одной компании. Маш, ты с ним поаккуратнее, он ни одной красивой бабы не пропускает, – как доказательство её слов, Андрея схватила за руку какая-то грудастая блондинка с яркими розовыми губами.

Фу! Сразу вспомнилось шоу «Одна за всех». Я потеряла нить разговора, наблюдая за мужчиной, решив для себя, что вот это мне не нужно, совершенно. И хоть я собиралась разводиться, пускаться во все тяжкие не планировала.

– Знаешь, я наверное поеду домой.

– Эй, Маш. Я просто хочу, чтобы ты была в курсе, – я посмотрела на Наташку и мягко улыбнулась, а внутри было как-то гаденько от всей ситуации.

– Давай ко мне! – чувствуя моё упавшее в край настроение, предложила однокурсница.

Вечер понедельника был в самом разгаре, видимо никто не работал. Пробираясь сквозь вновь прибывшую толпу к выходу, я, никогда не понимающая, как можно тусить в рабочие будни, с интересом осматривала лица, идущих навстречу.

Маша Шилова всегда была тихоней, а став Марией Полонской нужно было поддерживать статус мужа, который постепенно занимал достаточно значимое место в элите нашего города. Поэтому что? Никаких клубов, вечеринок и безбашенных подружек, таких как Самойлова. Покорная овца Машуня заглядывала в рот любимому и единственному мужчине.

Помню как первый раз уличила его в интрижке, нашла помаду на воротнике рубашки, которую привезла ему в подарок из Италии.

– Юрочка, а это что? – перебирая грязное белье, обнаружила пятно от ярко-красной помады.

Он тогда даже не испугался. Настолько в себе уверенный Полонский не боялся, не стыдился и не видел ничего предосудительного. Юра просто поставил меня перед фактом:

– Наверное, Ксюша дура, оставила, – зло выплюнул мне, оставляя лицо абсолютно непроницаемым и равнодушным.

– К-какая… Ксюша? – я так и села, едва успев сообразить посмотреть куда.

Полонский проследил за моими телодвижениями и всё-таки удостоил меня вполне сносным оправданием:

– Маш, ты только не подумай. Между нами ничего нет, – и поцеловал в щёку.

А осадок недоверия остался, но он быстро бы засыпан красивым браслетиком. Пока однажды я не стала свидетелем очередного «ничего».

Но и после он убедил меня очень доходчиво, что не стоит раздувать из мухи слона. Подумаешь, трахнул секретаршу! Подумаешь, оставил синяки на моей шее от пальцев, пока убеждал!

И как только он умело ходил налево? Как шифровался? Да ничего он не скрывал! Только после каждой нашей ссоры напоминал мне «мою убогость», а на следующий день «замаливал грехи» цветами и подарками, говорил, что любит. А я верила и прощала, потому что любила. Только потом я поняла, что есть вещи больнее измен. И просто не смогла больше, лучше бы он мне врал в самом деле.

Мысль, что я не просветная идиотка, никак не отпускала. На глазах наворачивались слёзы то ли от горькой правды, то ли потому что Андрей, или Платон, или как его там, такой же мудак. Всё же знакомство с ним вышло необычным. Или я просто неопытная, желающая пойти во все тяжкие почти разведёнка?