Прости меня, киару. Я действительно дура. Интересно, могу ли я как-то это исправить? Может, нарисовать портрет Ромки? А хотя зачем портрет? У меня есть фотографии! Пусть двухгодичной давности, но не так уж он и изменился.

Никто не торопился меня хватать и тащить в тюрьму, так что я бросилась обратно в квартиру, в свою комнату, к счастью, снова умудрившись пробраться незамеченной.

Уже перед отправкой меня одолели сомнения – а вдруг Ромка тоже просто случайно оказался не там, и я его подставлю? Да нет, вряд ли. А даже если и так, то он явно в большой беде – раз не появился и телефон не отвечает, так что чем раньше его найдут, тем лучше.

«Простите дуру!» написала я киару смс, а следующим сообщением «Мотоциклист:» и всю инфу, которой оказалось на удивление мало.

Ответа не было долго. Я пыталась себя убедить, что не жду, но бесконечно бегала проверять телефон, пока, наконец, меня не позвали ужинать.

А после нашла-таки ответ:

«Будут проблемы из-за этого, дайте знать».

Ночь я провела почти без сна – слишком много мыслей теснилось в моей голове, и, едва рассвело, отправилась на пробежку. Ибо жизнь, так или иначе, продолжается, а физическая нагрузка всегда мне помогала прийти в равновесие и всё обдумать. Однако в этот раз пробежка принесла лишь ещё большее смятение. Я пробежала всего минут пять и только-только вырулила на набережную, когда у меня появился попутчик. И этот попутчик жаждал диалога.

– Позвольте выразить Вам моё восхищение, Мария Александровна, – удивительно ровным голосом, словно и не бежит, а всё так же сидит в своём кабинете, сообщил мне человек в сером костюме. В этот раз в сером спортивном костюме. И, несмотря на ровный тон, я поняла, что мог бы – придушил бы прямо тут.

– Восхищение? – послушно переспросила, досадуя, что мой голос куда больше прерывается. Может, серый – вообще робот?

– О да! Вы здорово меня провели. Я был уверен, что Вы – весьма недалёкая… и, что уж там, неумная особа, а Вы оказались далеко не так просты.

Мне хотелось застонать и честно сказать, что я – наоборот, оказалась куда более проста, нежели он предполагал. Не говоря уже о моём собственном о себе мнении. Но я молчала – и дыхание берегла, и понимала, что моё честное признание не к месту – не поверит.

– Украсть у киару что-то действительно важное, и при этом всё равно остаться под его защитой… Вы восхитительно… изворотливы!

От такого комплимента мне стало как-то совсем паршиво.

– Но Вы же умная, как оказалось, девушка, – продолжал человек в сером, – и понимаете, что защита киару не вечна. Сейчас Вы ему нравитесь, но что будет через год? Через два? Когда Вы вернётесь из этого проекта. А Ваша семья… Вы, допустим, улетите с киару, а они? Уговорить его забрать их с собой Вы точно не сможете.

– Что Вы хотите? – спросила я, останавливаясь и задыхаясь. Не от бега, а от страха. Если этот противный гад планировал меня напугать, ему это очень даже удалось.

– Сотрудничества, всё ещё сотрудничества, Мария Александровна. И сотрудничества с нами, а не с разведкой нашего стратегического противника.

Это он намекает на Ромку? Ромка – шпион? Агент ноль-ноль-сколько-то там?

– Для начала скажите, что было украдено у киару?

– Не знаю! – с недоумением ответила я. – А он Вам тоже не сказал?

– А Вы постарайтесь узнать, Мария Александровна. До отъезда. И не советую Вам рассказывать о нашем разговоре кому бы то ни было и особенно самому киару. Помните – Ваша семья…

Он направился к откуда-то взявшейся машине, вероятно, она ехала за нами, но на отдалении и так тихо, что я просто не заметила. Хотя… с такими разговорами я бы не заметила её в любом случае. А я опустилась на землю, потому что ноги меня неожиданно перестали держать, и разрыдалась. Одно дело – подставить киару. Нехорошо, стыдно и всё такое, но пережить можно, а другое – свою любимую семью. И ведь он не оставит теперь в покое ни меня, ни их, по крайней мере, пока я жива. Пока жива…