Я своими руками толкнула её на дорогу. Время, кажется замедлилось. Шелли пыталась что-то сказать, но я её не слышала. В ушах звенело без остановки. Шелли упала прямо на дорогу. Под машину. Словно, кадры из моей жизни вырезали ножницами. Я не заметила, как машина сбила Шелли, я видела перед собой только результат. Машина врезалась в Шелли. На белом бампере остался кровавый след. Шелли лежала на боку, не двигаясь. Кто-то из рядом стоящих людей закричал. А я продолжала смотреть на Шелли. Кровь расползалась из-под её головы, стекая вниз к мелкому канальцу, предназначенного для дождя. Водитель выпрыгнул из своей машины и рванул к Шелли. Он начал трясти её, размазывая кровь с асфальта. Даже черное пальто Шелли выглядело липким и приобрела красный оттенок.

Я убежала. Я развернулась и побежала в сторону дома. Я бежала, не оглядываясь ни на что. Спотыкаясь о камни, задыхаясь, я бежала, пока не увидела дверь квартиры. Вломившись внутрь, я тут же заперла дверь на все возможные замки и подставила стул. Мои ноги онемели и отказались двигаться. Я села на пол, опершись спиной к двери, обхватив свои ноги. Я дрожала. Дрожь никак не унималась, а только росла.

– Это была не я. Никто не узнает. – оправдывала я себя. – Она поскользнулась. Да-да. Шелли просто поскользнулась. Она слишком обрадовалась и поскользнулась.

Ложь. Это все ложь. Кого я пытаюсь обмануть? Там было много людей. Кто-то из них точно видел произошедшее. Значит, кто-то точно позвонил в скорую. Возможно, с Шелли все будет в порядке.

Возможно, она даже не вспомнит этого.

Я начала смеяться. Это была истерика. Мне больше ничего не оставалась. Я смеялась и не могла остановится. Попытки утихомирить себя, прикрыв рот рукой, не помогли. Я смеялась так долго и сильно, что мой язык слипался с зубами и небом. Зубы стукались друг об друга, издавая ужасный звук.

Сопли перемешались со слезами и капали вниз на мою футболку. Что же я творю…

Не знаю, сколько времени прошло, но я пришла в себя. Почти. Ноги дрожали. Чтобы встать, мне пришлось опереться об тумбочку в прихожей. А дальше идти на кухню, опираясь на стену. Меня тошнило. Я хотела воды. Дойдя до кухни, налив стакан воды, я встала в ступор. Я рассматривала этот стакан воды, не зная зачем. Как только, я поднесла стакан ко рту, перед глазами всплыла окровавленная Шелли, лежащая на дороге. Руки отпускают стакана, и он разбивается об пол. Несколько осколков попадают на мои ноги. Сделав пару шагов, я сама не заметила, что порезалась.

– Нужно обработать рану.

Я достала аптечку из своего кухонного шкафа. Польза быть студентом-медиком заключается в том, что ты хотя бы знаешь, чем нужно мазать свой порез. Порезы на ноге оказались неглубокими. Пострадал только самый верхний слой кожи. С помощью пинцета и фонарика телефона я убрала все осколки из своих ног. Убедившись, что никаких осколков не осталось, я приступила к обеззараживанию. Проще говоря, взяла вату, промоченную в спирте, и тыкала ею на раны. Случилась бы эта рана в другой день, я бы орала от того, как сильно спирт жег мою кожу. Но сегодня я я не чувствовала жжения. Моя голова была забита другими мыслями. Посадят ли меня в тюрьму за мой поступок?

В страхе я закрыла все шторы и выключила свет. Темнота подчинила себе все пространство, не давая и капле свете попасть внутрь. Как-то слышала, что в темноте лучше думается. Даже с открытыми глазами я ничего не видела. На ощупь я нашла кровать и легла.

Зачем я это сделала? Это был самый главный вопрос. Зачем я столкнула Шелли? Я задавала себя эти вопросы, чтобы узнать ответ, который я уже знала. Чтобы освободить место и занять его. Неужели я так сильно хотела попасть на эту стажировку, что столкнула подругу на дорогу? А что мне оставалось? Шелли бы в любом случае получила бы её. Что мне остается сделать? Я не вышла с таким сильным характером, как Шелли, способная прорубить себе путь куда-угодно. Я не такая, как она. Что мне остается делать?