Сердце в груди стучало, как отбойный молоток, скорей, скорей бы мне её увидеть. И вот наконец!

Она стояла спиной к своему автомобилю, вглядываясь в узкий дворовый проезд, нервно курила. Я припарковал свой «форд» напротив неё и вышел из машины. Короткая джинсовая юбочка, белая футболка, которая очень отчётливо подчеркивала её грудь, большие глаза с огромными ресницами и даже ключи с брелоком от сигнализации, зажатые в её правой руке, уже через долю секунды висели на мой шее, прижавшись ко мне так, как будто мы были одним целым. Она целовала мои щёки, шею и шептала:

– Я так соскучилась…

Наши губы соединились в долгом и страстном поцелуе. Я держал её левой рукой под ягодицы, а правой нежно прижимал её спину и уже не мог оторваться.

А когда я всё‐таки поставил её на асфальт, она схватила меня за руку и потянула в сторону длинной девятиэтажки.

– Пойдём скорее! Закрывай машину и пойдём!

Только сейчас я обратил внимание, что на ногах у неё надеты серые пушистые домашние тапки.

– Куда идём, и почему ты в тапочках?

– Пошли! – Марта с силой тянула меня за руку. – По дороге расскажу.

Я взял её на руки и понёс вглубь серого тенистого двора. Она была не против. Обвила мою шею руками, прижалась к моей груди.

– Мне так нравится, – говорила Марта, – я хочу, чтобы ты меня всегда на руках носил. Я очень лёгкая, тебе не будет в тягость меня носить.

– Что ты, Марта! Всегда буду носить.

Так мы прошагали несколько подъездов, и возле очередного сказала: «Стой». Выскользнула из моих объятий, схватила за руку и потащила в подъезд. Тусклый свет лампочек, прохлада, обшарпанные и изрисованные стены. Всё это осталось позади, и вот уже лифт поднял нас на восьмой этаж. Держась за мою руку, Марта подвела меня к чёрной металлической двери, на которой висела табличка с номером тридцать один. Она достала ключи, открыла железную дверь, открыла следующую за ней деревянную, и мы оказались на пороге небольшой, но очень уютной однокомнатной квартиры. Маленький, очень тесный коридор, по прямой восемнадцатиметровая комната с выходом на балкон, слева совместный санузел и крохотная кухня. На стенах были зелёные, с золотистыми вкраплениями, обои. Но их было почти не видно из-за того, что по всем стенам было развешано не поддающееся подсчёту количество горшков с цветами. Лианы некоторых из них вились по комнате, перескакивая с одной стенки на другую. И каких цветов здесь только не было, одних пальм видов десять. Ещё одной достопримечательностью этого жилища было огромное множество висящих на стенах чёрно-белых фотографий. Где не было веток и лиан цветов, там были рамки с фотографиями. На них были какие‐то кварталы, пейзажи, стройки, ну, в общем, фон. А вот уже на этом фоне красовалась длинноволосая худая девушка, которую, как мне показалось, я где‐то видел. Вот она верхом на верблюде, вот в ковбойской шляпе, а вот среди племени аборигенов. То позади неё городской массив, то природа, то какие‐то люди. Но даже невооружённым взглядом видно, что всё это снято далеко не на российских просторах…

На остальном пространстве с трудом разместились несколько предметов мебели. Шкаф, телевизор, диванкнижка и гармонирующий со всем интерьером зелёный палас. Я вопросительно глядел на Марту. Она, видимо, поняла вопрос.

– Это квартира моей подруги. Она телеведущая, наверняка ты видел её программы, по всему миру катается. А я, в её отсутствие, за цветами здесь ухаживаю.

Всё просто и понятно. Девушка с фотографий ведущая, вот почему мне показалось, что её где‐то видел. Красивая, зелёная, как сказочный лес, квартира, прекрасная Марта… И больше ничего в жизни не надо. Я присел на диван, она подошла ко мне вплотную, обнял её за талию, и остановиться мы уже не могли. Наши тела дрожали от того, что их переполняли дикие чувства, первобытная страсть. И вместе с ними нежность, любовь и всё, что с этим связано. Одежда разлеталась по комнате в разные стороны, на цветы, телевизор и зелёный палас. В порывах необузданной страсти мы заново рождались, умирали и вновь рождались. Время перестало для нас существовать. Оно текло своим чередом, где‐то рядом, параллельным курсом, абсолютно нас не беспокоя.