В голове Дмитрия проносились мысли, как он подбегает к дивану и страстно овладевает Анжеликой, которая громко кричит от возбуждения.

– Я вся горю! Я так возбуждена!

Зинаида Ивановна поправила парик на голове, утёрла платком пот с морщинистого лба и продолжила:

– Ты такой горячий, Алексей! Ого-го себе! Вот это мужик! Сильнее!! Сильнее!!! О, мы упали с дивана! Продолжаем на полу! И плевать на всех! Ты – самец!

От этих слов Дмитрий попеременно менял руку, держащую телефон, так как вторая быстро уставала.

– Ой, милый! Я отойду на две интригующих минуточки, чтобы накинуть на себя алый пеньюар. Никуда не уходи только, шалун! – игривым тоном проворковала Анжелика-Зинаида.

– Конечно, конечно! – прошептал заворожённый Дмитрий, держа намокшую руку в паху.

Зинаида Ивановна проковыляла на кухню, шаркая сношенными тапочками, открыла шкафчик кухонного гарнитура и достала маленький пузырёк с лекарством.

Водрузив на нос очки, подарок недавно умершего мужа-пенсионера, она точно отмерила десять капель корвалола в кружку, разбавила водой и опрокинула в рот.

Отдышавшись, «Анжелика» направилась далее беседовать с вожделеющим страсть Дмитрием.

– Ну, а теперь на мне алый пеньюар. Хочешь ещё попробовать?! Сменим позицию, кобель?!

– Это, да, типа! Давайте! – согласился Дмитрий.

Всё завертелось в голове Дмитрия опять.

Внезапно Зинаида Ивановна почувствовала, как её сердце начало резко сжиматься, отчего «Анжелика» сильно и часто задышала.

– О-о-о-о-о, Анжелика! Ты кончаешь?! – уже кричал возбуждённый и опытный Дмитрий.

– Л-л-л-л-л-ё-ш-а, – прошептала Зинаида Ивановна, шатаясь на старом немецком стуле, который остался от мебельного гарнитура производства ГДР.

Рука пенсионерки пыталась набрать 112 на близлежащем кнопочном телефоне. Её глаза начали закатываться. «Анжелика» захрипела.

– Анжелика, Анжелика, девочка! О, да!!! Да!!! Это было великолепно. Я люблю тебя, моя ненаглядная!!! – в экстазе эмоционально вскрикивал осмелевший вконец раскрепощённый Дмитрий, снимая свои джинсы окончательно.

Падающая со стула Зинаида Ивановна перевернула своим грузным телом журнальный столик, скинув на пол пенсионное удостоверение и вязальные спицы.

Вставная челюсть отлетела в сторону.

Зинаида Ивановна навсегда затихла на полу своей маленькой квартиры, пропахшей насквозь нафталином.

Рыжий кот Васька молча гонял её парик по полу жилья.

Дмитрий утёрся салфеткой и решил позвонить своей строгой мамуле.

Он с дичайшим ужасом увидел, что его мама звонила ему, пока он забавлялся с этой Анжеликой.

– Алло, мамулечка, привет! Ты просила перезвонить.

– Да, сыночек. Сегодня дяде Аркаше исполняется семьдесят три года. Ты купил, что я просила?! – Строгий голос мамы не позволял Дмитрию опомниться.

– Пока ещё нет, мамулечка! Но я сейчас же пойду в магазин! – оправдывался сын.

– Ты что, сынуля?! С ума сошёл?! А вдруг разберут покупатели? Ты же обещал! Ты маму обманываешь?! – звенел от требовательности голос мамы.

– Нет! Нет! Нет, мамулечка! Прости меня, пожалуйста, я больше так не буду! – кричал виноватый Дмитрий, путаясь в надеваемых джинсах.

– Смотри же, Димулечка! Мы не должны в грязь лицом ударить перед дядей Аркашей! Он ведь вице-мэр! Потом и тебя устроит в администрацию по блату! – в какой уже раз обещала решить судьбу сына Таисия Львовна.

– Да, мамуль, конечно! – заискивающе ответил сын.

– Так! А ты где был-то? Почему я тебе звонила на домашний номер, на сотовый, а ты не отвечал?! – Строгость матери не знала границ.