В дом почти ворвался подросток. Шумно поздоровался и сразу к столу, ухватив кусок хлеба. Тут же получил по руке.

― Не трогай! Мой руки, сейчас есть будем, а то, как всегда, нахватаешься, а потом будешь сидеть за столом зевать.

Паренек заскочил в следующую комнату. Жалобно скрипнули дверцы шкафа.

Даная уже поставила вареную картошку на стол. Рядом яичницу, пышущую жаром. Генка, вмиг переодевшись, с удовольствием рассматривал стол. – Если бы знали, как есть хочется, – потирал ладони. – Сейчас смог бы целого быка проглотить.

― Вот всегда так, прибежит голодный, а сядет за стол, быстро чего-нибудь перехватит и все. Вон, какой худющий, бледный будто в подвале его сутками держат.

― Растет, – отозвалась Раиса Ивановна, повеселевшая при виде сына, – весь в деда, такой же шумный, быстрый.

Галина Ивановна достала ключи от машины и попросила паренька принести из багажника корзинку. Через некоторое время на столе лежала нарезанная аккуратными кусочками колбаса, буженина. Отдельно в коробке шоколадные конфеты, горкой в вазочке печенье. В центре красовалась небольшая бутылочка коньяка. Терехова открыла ее и налила в небольшие рюмочки себе и хозяйке янтарного напитка.

― За нашу встречу, за приятное знакомство!

Раиса Петровна поколебалась вначале, потом решительно махнула рукой, осторожно чокнулась, – а давайте и в самом деле, за нас, за наше знакомство.

На минуту воцарилась тишина. Только вилки царапали по тарелкам, да настенные часы неумолимо отстукивали секунды. Все занялись едой.

Постепенно лицо у хозяйки ожило, раскраснелось. Глаза заблестели, на щеках появился румянец, и все увидели, какая она еще молодая и очень даже интересная женщина.

― Остались мы одни. Сережа, конечно, сразу перебрался к нам. Смешно, он долго привыкал к собственным детям. К тому времени уже защитил докторскую…

― Как всегда с маминой помощью, – язвительно подчеркнула девушка.

Раиса Петровна с укором глянула на дочь.

― Ну и что с того, не чужой же человек. Тем более должность декана получил. Как мы мечтали об этом! Вот и дождались. Поначалу даже не верилось. – Усмехнулась горько.

― Только с квартирой неладно получилось. После смерти родителей совсем тяжело стало. Не хватало денег на самое необходимое. Пришлось даже дачу, что от отца осталась, продать. Хоть она была большая, двухэтажная, денег за нее взяли совсем ничего, да и те ушли, как вода в песок, незаметно, когда и куда.

А тут Сережа захотел подарок мне сделать. Он знал, что я, как и всякая нормальная женщина, всю жизнь о шубе мечтала. Вот и купил норковую, шикарную, правда, в долг. Приятель помог. Сказал вначале, когда сможешь, тогда и отдашь.

А после, оказалось, что это не его деньги, а каких-то бандитов. Те потребовали отдать долг немедленно. У нас, конечно, такой суммы не оказалось. Потом какие-то бешеные проценты насчитали.

Ужас пережили непередаваемый. До сих пор не вериться, что обошлось, что живы и здоровы остались. Они, разбойники эти, угрожать стали. Детей обещали выкрасть. Потом Сережу побили, сильно, даже в больницу попал. Короче говоря, выставили нас с двумя чемоданами на улицу… и даже шубу забрали… Да, Бог с ней, с этой квартирой.

― Данка, чего молчишь, – не утерпел Гена. До этого он как-то подозрительно вертелся на стуле, всем своим видом выражая явное неудовольствие рассказу матери, – лучше ты скажи, а то я не умею тихо, по – дипломатически.

― Что случилось? – Подозрительно глянув на детей, забеспокоилась мать.

Даная тут же заерзала на табурете, замахав руками.

― Не обращай внимания, Генка, как всегда, придумывает.

― Я придумываю, – не на шутку оскорбился брат, – а сама, что говорила? Как его называла? Иудой! Да! Подлым предателем! – паренек покраснел, обиженно засопев, отвернулся в сторону.