Эксперимент с координатором проекта согласован, и «добро» получено. Теперь главное, чтобы все прошло тип-топ. И без тех досадных срывов, что их постигли на предыдущем этапе, когда охвостье импульса (ГЛАВНОГО ИМПУЛЬСА!) не смогли записать, так как сгорели сразу все предохранители входного каскада.

Добавили, перестраховались еще раз, и на этот раз все должно записаться как надо.

Вообще дикая у нас система: результат влияет на входные, а входные на результат.

Записывать приходится с особым тщанием и то, и другое. Впрочем, как утверждает последняя парадигма в науке, – так и должно быть.

Это в благостном девятнадцатом или там двадцатом веке можно было ставить эксперименты без таких бешеных обратных связей. Даже если они и были, то легко просчитывались.

А тут совершенно иная ситуация. Чтобы просчитать, нужно сам этот откат изучить и составить отдельную теорию.

Вот и приходится по нескольку раз одно и то же проходить. «Господин Великий Случай» правит бал по полной.

Он осторожно взял чашечку, поднес ее к губам и полной грудью втянул приятный аромат. Сделал глоток и сосредоточился на ощущениях. Волна тепла пошла от желудка, приятно освежая.

– Палыч! Атомщики нам готовы выделить дополнительную мощность уже через полчаса. Диспетчера также гарантируют переброску дополнительной мощности. Можем начать раньше срока.

– Согласовано?

– Да!

Адреналин хлынул в кровь. Руки от переизбытка кофеина в организме стали подрагивать. Пришлось поставить чашку с кофе на столик.

– Запускай генераторы первого каскада, – сказал он и решительно зашагал к своему креслу.

Вокруг на пультах управления забегали огоньки, на мониторах поползли вверх кривые мощностей.

– Серьезно валит! – сказал Юрий, баюкая в ладонях большую кружку чая. – Если так до утра валить будет – завалит на фиг.

– Ниче, не впервой, откопаемся, – оптимистично откликнулась Юля.

– Я последние два километра чисто по погоняле шел. В трех метрах ни хрена не видно.

– Да, мы заметили, как ты там бродил, – вставил Николай, – даже орать пробовали, но весь наш ор в этом белом болоте тонет.

– Это так. Я вас услышал уже совсем рядом. Ну и марш-бросок вышел… давно так не выкладывался.

– А ты откуда идти-то начал? – сочувственно спросила Эля.

– От восемнадцатого километра. Попросил, чтобы меня туда подбросили. Там от трассы лесотехническая дорога идет и пересекается с вашей в пяти километрах отсюда.

– А! О! Выходит, ты за неполных четыре часа двадцать километров по снегу отмахал, – прокомментировал Николай, вертевший карту погонялы.

– В соревнованиях не участвовал до этого? – спросил Владимир.

Юрий глотнул чаю, помотал головой и ответил:

– Не! Мне эти соревнования неинтересны. Я больше гулять люблю, чем бегать.

– А чего так припоздал? – поинтересовался Михаил. – Чего там начальство на выходные надумало делать?

– Да у них на прошлом эксперименте с записью результата великий облом случился. Почти половину упустили, вот и решили переделать срочно, чтобы из графика не выбиваться. На общем собрании постановили. Решили сегодня ночью повторить. Вот я и тормознулся, пока все свое не настроил и не сдал группе. Моего присутствия при эксперименте совершенно не требуется – наоборот, даже гонят подальше, чтобы под ногами не путался, – вот я и здесь.

– Сегодня, говоришь, будут эксперимент делать?

– Ага!

– А нам тут от этого вашего эксперимента не перепадет? – полушутя-полусерьезно спросил Вадик.

– Не. Слишком далеко, чтобы перепало. Там весь внешний эффект – в акустической волне при выключении главной мощности. Даже на самом поле Полигона в эпицентре если стоять будешь – оглохнешь часа на два, да и только. Был прецедент с одним олухом из рабочих, потому и знаю, – вполголоса добавил Юрий. – А из излучений – что-то типа легкой радуги и никакого жесткого. Кстати, красивая радуга очень. Но сейчас не увидите. За такой пеленой – нереально.