Отсек управления реально маленький – в нём не побегаешь, не развернёшься, да и не нужно всё это.

В академии стоит куча точных копий типовых командных отсеков, в которых и проводится большая часть обучения и тренировок уже собранных экипажей. Но это не просто макеты с рабочими консолями. Это здоровая махина точной симуляции, с механизмами точечного приложения гравитации. Любой манёвр пилота точно отражается на экипаже – ускорения вдавливают в кресла или тянут в стороны. Любое внешнее или внутреннее воздействие, нарисованное на дисплеях, даёт обратную связь – в отсеке становится холодно, жарко, громко, трясёт, дёргает.

Занятия на учебном стенде максимально приближены к боевым ситуациям. Всё настолько серьёзно, что занятия, в обязательном порядке проводятся в боевых костюмах.

А боевой костюм – это не просто скафандр. Это опасное оружие, набор инструментов экстренного ремонта и средство номер один в борьбе за живучесть. Прочен, компактен, прекрасно справляется с холодом, жарой, радиацией и прочими излучениями. Он покрыт облегчённой бронёй, имеет кучу аккумуляторов, систем синхронизации и связи с машиной, в него встроен медицинский комплект и экстренный набор медикаментов, запас кислорода, пищевые таблетки и одноразовые кислородные патроны. И контейнер для отходов, естественно. На боевом дежурстве астронавт не имеет права снимать БК, да и на средних машинах туалеты не предусмотрены конструкцией – справляешь нужду в костюм, потом содержимое заполненного говнобака отправляется в систему рециркуляции и регенерации воды и воздуха. А вы что думали? Средняя машина не имеет возможности таскать за собой тонны воды и воздуха – приходится экономить и выкручиваться. Ещё в БК встроен экзоскелет. Голыми руками не согнуть порванный лист прочного корпуса, не зафиксировать вывалившийся реактор и не закрутить гайки. Поэтому, прежде чем отправлять курсантов на стенды нам долго рассказывали про устройство БК, про то, как себя в нём вести, какое он мощное оружие и о том, что надо уметь им пользоваться.

Мы даже сдавали специальный экзамен по обращению с БК. Мы ели обед ножом и вилкой, мы жонглировали тонкими резиновыми шариками с водой, собирали и разбирали винтовки и заплетали косички стальным тросам, метали ножи и дротики, переносили огромные ящики и складывали из бумаги фигурки, печатали на механических консолях, оказывали первую помощь тренировочным манекенам, вышивали крестиком, лепили из глины и собирали хрупкие физические трёхмерные паззлы (мне даже понравилось из тонких пластиковых деталек склеивать уменьшенную копию эсминца эпохи третьей мировой войны у кэц). Всё, чтобы научиться правильно прилагать достаточно необходимое количество усилий и не ломать всё, к чему прикасаешься.

Потом костюмы стали использоваться на физо. И у занятий появилось больше разнообразия: полностью затопленные помещения, залитая едким гелем полоса препятствий, открытый огонь или серьёзное задымление, ограниченная или полностью отсутствующая видимость (иди по приборам), обстрелы резиновыми шарами.

Мы ели, спали, занимались и ходили в туалет (под себя) в боевых костюмах. Костюмы становились нашей второй кожей, продолжениям рук, глаз и нервных окончаний.

И только после того, как мы срастались с БК, нас пускали на тренировочные стенды. Первые задачи мало отличались от уроков в аудиториях потому, что мы учились работать вместе и работать экипажем. Понимать друг друга с полуслова, видеть ситуацию и работать не на задачу, а на ситуацию. (Лис немного съезжает в сторону. Поправлю. Командор работает на ситуацию: он держит в голове и обрабатывает всё, что происходит вокруг и что может произойти. Подчинённые работают на командора: они держит в голове и обрабатывает всё, что происходит вокруг и что может понадобиться командору. Плюс, командора нужно страховать от засветок в решениях, – прим. Рисе) (Страховка командора – это самая сложная задача. Ты полностью веришь в него и готов делать, что он прикажет, но на фоне надо проверять его действия и смотреть, не начинает ли он творить хуйню, – прим. Деси)