Для людей, не посвященных в тайны большой политики, возвеличивание наркома обороны было тем более удивительно, что Красная Армия имела в своих рядах куда более масштабных военных деятелей и удачливых полководцев – А. И. Егорова, С. С. Каменева, А. А. Свечина, М. Н. Тухачевского, И. П. Уборевича, Б. М. Шапошникова, десятки других. Наркома выручало как раз то, что в руководящем звене было немало пусть нелюбимых им, но зато знающих толк в военном деле «умников», компенсировавших своей деятельностью недостатки руководителя военного ведомства.

Маршал Г. К. Жуков вспоминал, как в 1936 г. на его глазах шла разработка нового Боевого устава: «Нужно сказать, что Ворошилов, тогдашний нарком, в этой роли был человеком малокомпетентным. Он так до конца и остался дилетантом в военных вопросах и никогда не знал их глубоко и серьезно. Однако занимал высокое положение, был популярен, имел претензии считать себя вполне военным и глубоко знающим военные вопросы человеком. А практически значительная часть работы в наркомате лежала в то время на Тухачевском, действительно являвшемся военным специалистом…

Во время разработки Устава помню такой эпизод… – продолжал Жуков. – Тухачевский как председатель комиссии по Уставу докладывал Ворошилову как наркому. Я присутствовал при этом. И Ворошилов по какому-то из пунктов, уже не помню сейчас по какому, стал высказывать недовольство и предлагать что-то, не шедшее к делу. Тухачевский, выслушав его, сказал своим обычным, спокойным голосом:

– Товарищ нарком, комиссия не может принять ваших поправок.

– Почему? – спросил Ворошилов.

– Потому что ваши поправки являются некомпетентными, товарищ нарком.

Он умел давать резкий отпор в таком спокойном тоне, что, конечно, не нравилось Ворошилову»[18].

Если в 30-е гг. техническое перевооружение Красной Армии достигло немалых рубежей, то это меньше всего было заслугой наркома обороны. Он даже в 1938 г. продолжал преувеличивать роль крупных кавалерийских соединений в будущей войне: «Конница во всех армиях мира переживает, вернее, уже пережила кризис и во многих армиях почти что сошла на нет… Мы стоим на иной точке зрения… Мы убеждены, что наша доблестная конница еще не раз заставит о себе говорить как о мощной и победоносной красной кавалерии». Такой настрой руководителя военного ведомства серьезно тормозил процесс моторизации и механизации Красной Армии, выхода ее на передовые позиции.

Зато когда пришел 1937 год, Ворошилов стал послушным орудием Сталина в осуществлении преступных репрессий. Десятки тысяч человек были арестованы, заключены в лагеря, физически истреблены. Особенно страшный удар обрушился на высший комсостав. За годы Великой Отечественной войны Красная Армия потеряла 180 человек в должности от командира дивизии до командующего фронтом. За несколько же предвоенных лет – с 1936 г. по 1941 г. – были арестованы 932 человека, составлявших высший комначполитсостав РККА от бригадного звена и выше, из которых 729 расстреляно, 63 умерли, находясь под стражей, и 10 покончили жизнь самоубийством[19]. Военный историк О. Ф. Сувениров, которому принадлежат эти подсчеты, на наш взгляд, обоснованно назвал Ворошилова палачом Красной Армии. Да и как иначе, если абсолютное большинство репрессированных командиров, политработников и других лиц начсостава были подвергнуты аресту именно с его санкции. Какой враг был способен так ослабить армию, да еще в канун мировой войны!