«А впрочем, господа, с Россией ведь проделывается то же самое, что я уже освоил на примере Польши! После смерти Сталина, а он – тяжелобольной человек, мы разгромим Советский Союз. Тогда забрезжит заря германского господства на всем земном шаре.
Ведение новой войны соответствует установлению новой границы. Вал от Ревеля, Люблина, Кошице до устья Дуная. Остаток получают русские. Риббентропу дано указание делать любое предложение и принимать любое требование русских.
Я дам пропагандистский повод к развязыванию войны – безразлично, правдоподобен он или нет. Победителя потом не спрашивают, говорил он правду или же нет. Когда нападают и ведут войну, дело не в праве, а в победе»[44].
На 71–72 страницах мистер Резун недоумевает и лжет:
«И как понимать поведение Жукова? За год до войны он все уяснил, понял и даже поплакал о грядущих жертвах, а через год, роковым утром 22 июня 1941 года, шлет войскам директивы огня не открывать, самолеты не сбивать, на провокации не поддаваться.
В 1940 году Жуков плачет о жертвах грядущей войны, но в 1941 году запрещает отвечать на огонь противника, подставляя своих солдат, офицеров и генералов под смертельный удар.
Мы не стратеги, нам этой мудрости не понять».
Воспроизведем Директиву № 2 от 22 июня 1941 года.
№ 2
22 июня 1941 г.
7 ч. 15 мин.
22 июня 1941 г. 04 часа утра немецкая авиация без всякого повода совершила налеты на наши аэродромы и города вдоль западной границы и подвергла их бомбардировке.
Одновременно в разных местах германские войска открыли артиллерийский огонь и перешли нашу границу.
В связи с неслыханным по наглости нападением со стороны Германии на Советский Союз ПРИКАЗЫВАЮ:
1. Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу.
2. Разведывательной и боевой авиацией установить места сосредоточения авиации противника и группировку его наземных войск.
Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить группировки его наземных войск.
Удары авиацией наносить на глубину германской территории до 100–150 км.
Разбомбить Кенигсберг и Мемель.
На территорию Финляндии и Румынии до особых указаний налетов не делать.
ТИМОШЕНКО
МАЛЕНКОВ
ЖУКОВ
И где в этой директиве слова «огня не открывать, самолеты не сбивать, на провокации не поддаваться»? И где в ней запрещение «отвечать на огонь противника»?
В книге «Ледокол» мистер Резун утверждает:
«Летом 1940 года лихим “освободительным походом” Жуков оторвал от Румынии Северную Буковину и Бессарабию»[46].
А в книге «Тень Победы» на 73-й странице английский путаник опровергает свой «Ледокол»:
«Южный фронт Жукова был готов сокрушить Румынию, но воевать летом 1940 года не пришлось. Правители Румынии были свидетелями блистательных побед Красной Армии в Финляндии и вполне отдавали себе отчет в том, что лучше Сталину уступить без боя. Стороны согласились на мирное разрешение конфликта. Румынские войска отошли, а войска Жукова вошли в Бессарабию и Северную Буковину».
И в книге «Последняя республика» автор сообщает, что никакого «лихого освободительного похода» не было:
«В это же время Сталин предъявил ультиматум правительству Румынии: верните Бессарабию. Помня опыт Финляндии, правительство Румынии даже не стало затевать длительных переговоров: вот вам Бессарабия, а заодно и Буковина»[47].
На 73-й странице заламаншский «выдающийся историк, писатель и военный аналитик» снова врет: