Начало шестидесятых годов нельзя назвать периодом благополучия. В тоже время утверждать, что мы ощущали большую нужду, и не позволяли себе жить жизнью свойственной нашему возрасту и духовным потребностям, я не могу. Мы старались жить экономно, но могли себе позволить ходить в театры, на концерты, в клубы на танцы, вращаться в кругу старых и новых друзей и знакомых. Казалось, ни что не угрожало нашему благополучию. Наша информированность о происходящем вокруг нас строго дозировалась на уровне, определяемом действующей политической системой, о чём мы как-то не задумывались, так как были частью этой системы. О тех, кто думал иначе мы или ни чего не знали, или знали то, что нам предписывалось знать, когда системе надо было разыграть очередной политический спектакль. Тогда мы узнавали об очередном «диссиденте», «враге народа» или «предателе интересов советского народа» и дружно публично клеймили их позором.

Мы считали, что установившемуся в стране в начале шестидесятых годов порядку, несмотря на съезд КПСС, разоблачивший культ личности Сталина, серьёзно ни что не угрожало, а появившиеся первые ростки демократизации общества, мы воспринимали как приближающее наступление «светлого будущего».

У правящей элиты была прочная база, крепкие тылы, взращивалась надёжная смена, обеспечивающая преемственность поколений. Этой сменой считались мы, поколения конца тридцатых, начала сороковых годов, воспитанные на большевистской идеологии, слепо преданные внушённым нам с детства идеалам и наказам наших отцов, положивших на алтарь, в том числе и ради торжества этих идеалов, свои жизни.

Несмотря на то, что верхушку пирамиды власти уже стали раздирать противоречия – ржа делала своё неумолимое дело, процессу управления системой ничего не угрожало. Нам молодым всё это было неведомо, и мы со свойственной возрасту энергией, непоколебимой верой в наше исключительное предназначение, готовые к любой борьбе преодолевали все преграды и трудности, возникающие на нашем пути. Решали любые задачи, выдвигаемые перед нами от имени партии и народа. Каждая такая задача становилась подвигом комсомола – организатора советской молодёжи и на его знамени появлялись всё новые высшие награды Родины. Мы тогда не знали, что значительная часть приписываемых комсомолу заслуг принадлежала другой отверженной части общества, чьи свершения осуществлялись подневольно в условиях, не гарантирующих выживание, за скудную пайку хлеба под дулом оружия и оскалом рычащих и натасканных на людей псов. Награды за их свершения получали их начальство, надзиратели и комсомол. Впоследствии мне придётся плотно столкнуться с режимом принуждения на практике, познать его суть и это на многое откроет мне глаза. Но это будет потом, а пока мы пребывали в состоянии счастливой эйфории, радовались каждому приходящему дню, строили планы на будущее. Каждый день приносил нам новые знания и ощущения. Мы всё больше и больше втягивались в окружающую нас жизнь и искали в ней своё место. Под «мы», я подразумеваю не только себя, свою жену, наших друзей, но и наших сверстников и близкие нам по возрасту поколения людей нашей необъятной страны. В то время не было какого-либо внешне заметного размежевания в образе жизни молодых людей моего или близкого ему возраста.

По закону молодым специалистам первый отпуск полагался раньше положенных для всех граждан одиннадцати месяцев отработки, и летом, поэтому ещё не прошло и года после нашего оформления на работу, как нам с женой был предоставлен отпуск. Учитывая и то, что нам необходимо было впервые представиться в семейном качестве перед родственниками на Украине, и что там временно проживал наш сын, руководство предприятия, предоставило нам отпуск в одно время. Это наше первое совместное путешествие было насыщено множеством впечатлений. Одно из наиболее ярких событий, было связано с Москвой, где с нами произошёл забавный случай.