В своей работе я не раз сталкивался со случаями принудительного соавторства в сфере рационализации и изобретательства. Часто это были лица, не имеющие ни какого отношения к техническому творчеству, но от которых зависели сроки внедрения, техническое и материальное обеспечение внедренческого процесса. Законодательство предусматривало поощрение лиц содействующих внедрению новых технологий, новых видов продукции, форм механизации и автоматизации труда. Это широко использовалось представителями администрации, которые, спекулируя на зависимости от них сроков и других показателей, влияющих на процесс реализации тех или иных задач, используя свой административный ресурс, побуждали к включению их соавторами предложений рационализаторов и изобретателей. Эта, как я считал, порочная практика ущемляла права рационализаторов, дискредитировала их труд. Я, как и многие мои сверстники, пришедшие на предприятия и, не обтёсанные ещё практикой жизни, естественно противились всему, что не соответствовало справедливости по нашим о ней представлениям, со всей энергией молодости.

Поиски поддержки у первых лиц в руководстве предприятием, в общественных организациях и, прежде всего в комсомольской и партийной, ожидаемых результатов не давали. Меня сначала терпеливо выслушивали, давали советы, которые противоречили всему, чему меня учили в семье, в школе, в техникуме. Когда я пытался разобраться и найти истину, меня одёргивали. Когда же и это не возымело действия просто, не спрашивая моего согласия, перевели приказом на другую работу. Много позже для меня стало понятно, что в те молодые годы, такие как я, были помехами для тех, к кому мы обращались за помощью. Мы, пытаясь добиться справедливости, не осознавали, что те, у кого мы ищем защиты, сами были частью и питательной средой той обратной, невидимой стороны действующей системы, которую мы с их подачи боготворили.

Система, сформированная на неофициально признанном своде правил поведения и взаимоотношений на разных уровнях жизнедеятельности общества, пронизывала по вертикали все уровни управления, включая государственное. Подарки, подношения в конвертах, организация приёмов и проводов, оказание разных неофициальных услуг за счёт фонда соцкультбыта и других источников были нормой. Многообразие форм различных поборов, позволяли пробивать принятие любых решений на любых уровнях, достигать целей по расхожему принципу – «цель оправдывает средства».

Я специально так подробно описал этот случай, чтобы читатель не питал иллюзий относительно наличия родимых пятен, свойственных всем поколениям. И наше, и предшествующее нам, и последующие поколения не были исключением. Просто надо стремиться, чтобы они не переходили в злокачественные опухоли.

Меня переводом, не спрашивая моего согласия, назначили на должность механика по башенным кранам. К этому типу оборудования я ни когда не имел никакого отношения. Крановщики, слесари-ремонтники, другие рабочие сразу поняли мой непрофессионализм и отсутствие практических навыков, имеющих свою специфику. Как в любом коллективе меня окружали разные по характеру, по уровню воспитанности, по профессиональной пригодности люди. Поэтому и отношение ко мне установилось разное. Одни меня, как говорится, в упор не хотели замечать, другие сочувственно показывали сопереживание, третьи помогали, заботясь, наверное, не так обо мне как о деле. Это было трудное для меня испытание, выход из которого определял моё будущее, хотя я этого ещё тогда в полной мере не осознавал. Не выдержи, и сломайся я тогда, и неизвестно, как сложился бы мой дальнейший путь. Видимо какие-то стержни Богом, природой или предками, что, в общем-то, одно и то же, во мне были заложены. Я не сломался и сделал всё возможное, чтобы разобраться в новом для себя деле, следствием чего стало появление уверенности в принимаемых решениях и их обоснованность. Видя это, часть пренебрежительно относящихся ко мне работников, как говорится