– В чём дело? Ты не вымолвила ни слова с того момента, как я показала тебе платье. Неужто расстроилась из-за бала?

В карих глазах Шарлотт плескалось такое искреннее беспокойство, что я решила не взваливать на её плечи груз своих предположений. Сестра всегда была слишком добродушна, слишком наивна, чтобы принять реальность такой, какая она есть, без прикрас. Но разве можно, живя двадцать три года под одной крышей с Розалиндой, решить, что она устраивает бал, руководствуясь лишь скукой и импульсивным желанием потратить все имеющиеся у нас сбережения? В прошлый раз Шарлотт даже не догадалась об алчных мотивах матери. Я не стану портить её веру в людей, во всяком случае, не сейчас.

– Не бери в голову, это все из-за неожиданности. Ты меня ошарашила, – я обвела нашу просторную светло-зелёную столовую расфокусированным взглядом. Злость постепенно стихала, но я знала: стоит мне увидеть бесстрастное выражение лица Розалинды, как всё внутри заполыхает и задрожит. – И она тоже. Вы ведь не предупредили меня. К слову, когда состоится бал?

– О… в эту субботу.

Я поперхнулась воздухом, запила свое негодование ненавистным бургундским вином и прямо посмотрела на девушку перед собой.

– В субботу… мне остаётся лишь гадать, сколько времени заняла подготовка, – я обречённо вздохнула. Посмотрела на кекс в тарелке и откусила кусочек. Настроение окончательно испортилось – Морна переборщила с содой. – Должно быть, она начала рассылать приглашения с прошлой зимы, сразу же после похорон.

– Не говори так! – Шарлотт слегка шлепнула меня по руке, прямо как в детстве. – И не смей держать на нас зла. Мы руководствовались исключительно добрыми намерениями.

– Правда? Какими же, например?

Внезапно она помрачнела. С худых щёк бесследно пропал здоровый румянец, а глаза опустели, будто из них одним только щелчком пальцев высосали всю жизнь. Я видела такой взгляд лишь однажды. На похоронах отца.

– Ты ведь знаешь. Этот год был тяжёлым для всех нас. Нам просто необходимо такое событие, как маскарад, чтобы…

– Постой, – я бесцеремонно прервала сестру, повернувшись к ней всем телом. – Маскарад? Она устраивает маскарад?

О, Боги… просторная столовая вдруг сузилась до размеров спичечного коробка. Мне стало нечем дышать, ярость снова затмила разум, пока я шатко балансировала на грани. Маскарад, она задумала маскарад! События обретали новый, совершенно безумный ход, и я не успевала за ними, задыхаясь и останавливаясь на полпути. Только кто-то все равно тащил меня вперёд, в самую их гущу, и от этого становилось только хуже… Нужно было послушать Уллу и остаться в Кембридже ещё на месяц. Мы бы без конца курили её припрятанные на чёрный день Мальборо, читали вслух и сплетничали, как пожилые брюзгливые аристократки, о том, что нас не касается. Это не было бы для меня синонимом идеальной жизни. Но это было бы приемлемо. Более приемлемо чем то, что задумала моя мать.

В конце концов, даже несмотря на свой мечтательный нрав, я ненавидела не знать, что ждёт меня впереди. Мир моих фантазий просто был отдельным уютным местечком, в которое я уходила в стремлении спрятаться от проблем. Оно было безопасным. Я знала, что придет время, и дверь откроется, я сама ее открою, обратив мечты во вполне осуществимые планы. Таким образом, сейчас я была совершенно не готова броситься в неизвестность – каждая минута моей жизни была расписана вплоть до последнего вздоха. И сейчас мне казалось, будто Розалинда собирается посягнуть на мою обыденность, внести в расписание свои коррективы. Всё начиналось с выбранного ею платья и угрожало закончиться чем-то вопиюще неправильным. Неправильным для меня.