Так прошли семь лет, и вскоре, десятого апреля девяносто седьмого года, я родилась – Анна Мануэла Марсала Пенья. А через три года, шестого мая двухтысячного, появился наш младший брат – Руи Фонси Марсала Пенья.

Дедушка умер в декабре две тысячи третьем году от инсульта. В сорок три года отец стал наркобароном, руководителем созданного им картеля, получив при этом несколько бизнесов, находящихся на стадии активного развития, и сотни врагов.

Во времена моей молодости было невозможно полностью осознать всю тяжесть груза, который свалился на его плечи. Он был вынужден адаптироваться – хоть и не по своей воле. Я никогда не понимала, что он тоже о чём-то мечтал и, скорее всего, жалел о своём рождении, как большинство людей в нашей семье. Он никогда не жаловался при мне. Папа нес свой груз ответственности – сначала перед отцом, потом перед семьёй. Я никогда не знала, чего он боялся, о чём действительно думал.

Нулевые годы были тяжелыми для нашей семьи – управлять адом всегда было сложно. Все знали, что отец возлагал большие надежды на старшего сына Луиса, отправил его учиться в штаты, несмотря на огромный риск, и учил всему, что умел сам, в свободное время. Он воспитывал достойного помощника, не спрашивая у сына о его мечтах. Тогда было тяжело всем. Бесконечные покушения, попытки разрушить нашу жизнь и семью, – всё это было частью реальности. Надежды отца на Луиса достигали отчаянной стадии. Он хотел вырастить из сына человека, которому сможет доверять, не боясь предательства или ножа в спину.

В один из дней утром я услышала, как мама плачет, а папа кричал, срывая голос на свою охрану. Нет, с братом было всё хорошо – он просто оставил записку и уехал. Скрылся именно так, как его учили. Настолько хорошо, что его не смогли найти. Время шло, отец не бывал дома, мама тоже где-то пропадала. Мы проводили время с Ниной – нашей няней и охранницей.

Вскоре отец решил, что заменой Луису стану я. Мама какое-то время противилась этому решению, но её мнение не имело особого веса. У Арэсели к тому времени хватало своих забот. Мама следила за всей многочисленной недвижимостью, имела, как потом оказалось, свой собственный бизнес в штатах и в Картахене. Она была словно светская львица под прикрытием. У родителей всегда всё было схвачено и продумано. Мои уши не слышали разговоров, а глаза – слёз родителей после того дня. Мы жили так, будто Луиса никогда и не было. Вопросы о брате запрещались. Как и присуще подростку, я злилась на них и ничего не могла с собой поделать.

С самого детства я училась. Десятки людей ежедневно, круглый год, двенадцать лет вкладывали свои знания – за огромные деньги – в меня и Руи. Всё по стандартному списку: математика, литература, языки, экономика, бизнес, а также много спорта: верховая езда, бокс, стрельба из всех видов огнестрельного оружия. Я умела управлять всеми средствами передвижения, получила образование в юриспруденции – как и мама. Отец вырастил настоящего солдата, умеющего поддержать любую беседу, разбирающегося в политике и, если потребуется, взломать любой компьютер.

Это всё только звучит хорошо, но моя жизнь никогда не принадлежала мне. Она никогда не была моей.

С восемнадцати лет меня погрузили в дела нашей главной компании, которая официально занималась логистикой по южной и северной Америке, а также некоторым странам Европы. Она частично контролировала торговлю фруктами и кофе. С годами наш наркобизнес рос, как и мои обязанности. К двадцати четырём годам я уже занимала пост исполнительного директора в трёх крупнейших компаниях страны. Жила отдельно уже год, но всё равно не имела права выходить на улицу в одиночестве.