Вскоре, защитники не выдержали. В ужасе крича, они бросились прочь, выпрыгивали в окна, падали на пол, закрывая голову руками. Вид Коробова был страшен. Кроме крови, чужой и своей, он был ещё забрызган мозгами и человеческими внутренностями. Глаза налиты кровью, зубы оскалены, из груди вырывается свирепый рёв. Виктор двигался только на адреналине, силы покидали его. Заскочив в президентский кабинет, он словил ещё пару пуль в грудь. Новый правитель попытался защитить себя сам, так как все приближённые разбежались. Не обращая внимания на удары броне пластин по рёбрам, он тремя скачками пересёк кабинет и обрушил мачете на голову негра.

Он кромсал его до тех пор, пока не упал, потеряв сознание. Никто не решился его остановить. Своим бойцам он тоже внушал животный ужас. На этом штурм дворца закончился. Оборонявшиеся были сломлены, да и со смертью лидера, защищать стало некого. Они бросили оружие и сдались на милость победителей. Бойцы бережно положили командира на носилки и бегом, сменяя друг друга, понесли в сторону госпиталя. Очнулся он только через двое суток. Симпатичная, молодая негритянка, в белом халате, вскинулась и выскочила из палаты. Через несколько минут зашёл знакомый врач из российского контингента.

– Ну, что герой, как самочувствие? – спросил он, плотно закрывая за собой дверь.

– Бывало и лучше, – тихо ответил Виктор, – а попить можно? А то медсестра твоя упорхнула, я даже рот открыть не успел.

– Можно, – он встал и налил в стакан воды, из стоящего на столике графина, – у тебя, наверное, только кишки и остались невредимые.

– Что, всё так плохо доктор? – возвращая стакан, спросил Виктор.

– Да нет, в общем-то. Ранений, конечно у тебя хватает, но все в основном поверхностные. Ничего жизненно важного не задето, хотя мясо пришлось тебе почикать, немного. Пару рёбер сломано, но это тоже не страшно. А вот крови ты потерял очень много, ну и контузия, присутствует, правда не тяжёлая, – он оглянулся на закрытую дверь и, понизив голос, продолжил:

– Я, думаю, у меня, ты бы за пару-тройку месяцев оклемался, но Серёдкин настаивает на твоей отправке в Москву. Оказалось, штурм дворца, его инициатива, не согласованная с Москвой. Когда там узнали, разразился скандал. Его папаша, сейчас нажимает на все рычаги, чтобы выгородить сыночка. А ты ещё и лидера оппозиции замочил, точнее, изрубил в капусту, а оказывается, у Москвы, на него, были какие-то планы. Скорей всего всех участников штурма потихоньку отправят на Родину, а потом раскидают по стране. Возможно, ещё и подписку возьмут, чтобы молчали об этом инциденте.

– Да-а, дела. Васька не зря спрашивал его перед штурмом про Москву, почувствовал, что темнит Серёдкин. Кроме Василия, ещё есть потери среди наших? – тихо спросил Виктор.

– Ещё майор Семёнов погиб и двое раненых кроме тебя, в соседних палатах лежат. Тела уже отправили вчера, с грузовым бортом, в Москву. Вас, приказано подготовить к транспортировке завтра, должен спец борт прилететь. Так, что отдыхай майор. Да, я же тебе не сказал. Пришли на всех участников штурма документы из Москвы о присвоении внеочередного звания, а погибших наградили посмертно. Папаша Серёдкина, серьёзная шишка, с большими связями. Видишь, как оперативно работает? В общем, поздравляю. Сейчас медсестру пришлю, она тебя покормит, лекарства даст и укол поставит. А завтра уже в России будешь, – доктор поднялся и вышел из палаты.

Виктора охватило какое-то безразличие, он упёрся невидящим взглядом в белый потолок. Перед глазами стоял вечно улыбающийся Гриб, проходили, сменяя друг друга, сцены из их курсантской жизни. Вспомнил он и Петровича, рассудительного мужика, который честно выполнял свою работу. Ежемесячно переводил зарплату своей жене, оставляя себе самый минимум. У него была дочь-инвалид, постоянно требовались дорогостоящие лекарства. Жена не могла работать, ребёнок требовал постоянного ухода. Как они теперь без него?