− Не перебивайте, прошу. Результаты неутешительны.

Вслепую я нащупал в кармане перстень. Отчаянная попытка любящего родителя выиграть заранее проигранную битву.

− Судя по глубине и тщательности захоронений, могу сказать: это делал опытный человек. Место выбрано с расчетом, что к нему никто не ходит. А чтобы так аккуратно разделать тушу животного, одного желания мало. Слабая девочка не могла этого сделать. С кошками она бы еще справилась, но ведь там были крупные дворовые псы!

− Хочешь сказать, лихо прячется среди нас? − очень удачно спросила Года.

− Взрослому человеку проще провернуть такое, верно.

Разумнее было бы рассказать им всю правду. Но в таком случае выходило, что я не колдун, и плату следовало вернуть назад. А я не собирался расставаться с перстнем. Слишком уж он мне полюбился.

− Беда затаилась не там, где вы ищете, − пророкотал я.

− Что тебе сказали духи предков?

− Вы прогневали их. От того в душе каждого пробудилась Тьма. Я чувствую ее. Вам страшно, люди? Страшно?!

− Да, − отозвался хор нестройных голосов.

Хорошо.

− Среди вас есть душегуб, человек, омрачивший свои руки кровью. Он скрывается от моего внутреннего ока, но я знаю, он слышит меня. Тебя настигнет кара, − По моему знаку Селио душераздирающе завыл, задирая острую морду к небу. − Плоть твоя начнет гнить с мизинцев, чресла отсохнут, а легкие наполнятся болотной водой. Ты познаешь страх, какой насылал на своих соседей и друзей. Я проклинаю тебя! Покайся, покайся в содеянном или же умри в муках страшных, от которых отправишься в чертоги золоченые, где нанижет тебя на колья сам Ныя!!

Местный люд дрожал и переглядывался, ожидая увидеть корчи мерзавца. Имя подземного судьи, которое даже неверующие старались произносить как можно реже, добавляло весу моей пламенной речи.

Мы с Селио ждали, когда их проймет окончательно. Кто-то поминал родителей, многие утирали слезы. Не то чтобы я надеялся таким образом выявить преступника. Просто стоило попробовать лучшие из моих уловок. Половина находящихся на капище уже мысленно простились с родней и жизнью.

Однако сколько бы я не жег яростным взглядом толпу, сколько бы не грозился карами, никто не признался в содеянном. Возникла неловкая пауза. Откашлявшись, я скрестил руки на груди и произнес таким тоном, словно иного и не ожидал:

− Что ж, он сам выбрал свою участь. Заставить говорить я не могу, это идет против божественной воли. Пусть так и будет.

− А как же мы, чародей-батюшка? − робко спросила девушка в лисьем полушубке, выглядывая из-за спины могучего мужа.

− Для вас завет такой: чтобы птицы вернулись, а зло ушло, следите за своими домами. Берегите близких, обратитесь к богам. Принесите им в дар все, что смущает вашу душу, и тогда с вашей деревни сойдет порча. А Беляну лучше увезти в город. Вдали от источника скверны ей станет лучше.

Черт!

Я ощутил, как рождается первый шепот сомнения. Изнутри, точно болезнь. Он рос и охватывал жителей Фензино, распыляя свои споры во все стороны. Я достаточно долго плутовал, чтобы мгновенно улавливать, когда толпа недовольна моим представлением.

Они ждали ответов. Надеялись, что я решу их проблемы и прогоню страх. Как жаль, что это невозможно. Не каждому дано найти вора, и не каждый способен прочесть правду без слов.

− Но кто-то же лишил мою дочь разума, − воскликнул Олег, порываясь схватить меня за грудки. − Неужели ты не спасешь ее? Ты ведь обещал, чародей!

− Верно, − вмешалась Года. − Обещал изгнать зло, а не пугать его пустыми угрозами.

− Я обещал. Но зелья и заклятия тут бессильны. На девочке нет проклятия, − предпринял я последнюю попытку. − Это болезнь разума. Дети весьма восприимчивы. Возможно, тот человек, что убивал ваших животных, сотворил с ней недопустимое. Беляна постаралась сбежать от страхов. Решила стать чудовищем, ведь чудовищам не ведом страх – они его создают, а не испытывают. Ей нужна помощь, а не колдовство и путы.