Вернер наклонился к уху хозяина и шепнул что-то.

– Мы не знаем, – ответил за Рене сир Марсий. – И в свете сегодняшнего случая, подозреваю, ещё не скоро сможем ими пользоваться.

– Понимаю, – кивнул Майн, введённый в курс дела не столько объяснениями хозяина замка, сколько картиной оживлённой работы внутри здания, которую он успел застать. – Значит, вашему подопечному требуется полный покой и положительные эмоции до восполнения резерва хотя бы на треть. Дальше дело за молодым организмом и его маг-силой.

На этом осмотр завершился. Майн написал названия снадобий, способствующих очищению крови, и лично проконтролировал первую смену мокрого белья.

Люсиль, про которую все забыли, вытянула шею, наблюдая, как Элоиза вытирает насухо лицо, торс и руки Рене, а Вернер стягивает с него взмокшие штаны, чтобы переодеть в сухое бельё. Сир Аурелий заметил это, кашлянул и выпроводил дочь из комнаты, затем, не задерживаясь, вышел и сам.

Майн отбыл, используя профессиональный портальный артефакт, и местный триумвират приступил к обсуждению планов. Беседа длилась недолго: к решению Делоне-старшего добиться личной аудиенции у Его величества присоединился сир Рафэль и сир Аурелий, последний с оговоркой – оставить Люсиль дома и выступать от её имени.

– Дома я жду более подробный рассказ! – сир Аурелий окинул взглядом дочь, стоящую смущённо со сцепленными на юбке руками.

– Но я ничего не знаю, папа! – неуверенно возразила Люсиль.

– Значит, расскажешь, о чём не знаешь. Вчера – дерево. Сегодня – взрыватель. От чего тебя завтра спасать? Никаких перемещений, пока ситуация не прояснится! К слову, я так и не понял, кто такой этот ваш Рене? Откуда он взялся? Вы уверены, что ему можно доверять и это не трюк, чтобы втереться в доверие? Марс?

Тот, к кому обратились, пожал плечами:

– Он – гость сирры Элоизы, прибыл по её приглашению. Вернер подтвердил, что знает семью Мароев как честных лумеров, и не доверять ему у меня нет оснований. А вот, к слову, о доверии…

Делоне-старший, не упоминая Рене, задал прямой вопрос об интересном положении Адели, кобылки, приобретённой у де Трасси. Брови сира Аурелия от возмущения на лоб полезли, он поклялся в честности.

– И тем не менее! – настаивал сир Марсий, скорее из упрямства, чем от веры в слова Рене.

– Немедленно по приезду домой узнаю и тотчас дам знать! – раздражённый подозрениями сир Аурелий поднялся с кресла.

Вскоре де Трасси уехали. Но и в самом деле, не прошло много времени, как Аурелий прислал письмо с извинениями и предложением поменять кобылу на другую. Управляющий герцога как услышал вопрос от хозяина, затрясся и, мало по малу, Аурелий вытянул из него всё.

Октагон назад, в ночь сильного ветра, несколько лошадей будто с ума сошли, выбили замки в стойлах и бесновались, не давая конюшим зайти в денника. А когда всё успокоилось, и работники наконец смогли попасть внутрь, заметили, что Эларх, племенной жеребец, стоит рядом с Адель. Никто не заподозрил садку5, пока не осмотрели кобылу, но и тогда оставались сомнения, ведь у лошадей бывает, что и на десятом месяце без магии не поймёшь – есть жеребёнок или нет.

На следующий день Аделирию отвезли к Делоне, и управляющий с облегчением возблагодарил Владычицу за шанс скрыть недогляд. И, уж конечно, предположения о том, что спустя неделю кто-то смог бы определить беременность кобылы, представлялись управляющему и самому Аурелию невероятными.

Сир Марсий, прочитав записку от де Трасси, обратился к Кассию:

– Ну, что думаешь?

Мужчина почесал в затылке:

– Через месяц можно будет с точностью сказать, а сейчас… Нет, не возьмусь, господин.