– Это похищение! – сжимает ладони в кулаки девушка. Конечно, она смешно смотрится в этой грязной тюремной одежде и с руками, закованными в наручники, но Ханне не нужны лоск и ухоженность, чтобы разорвать его горло. Она даже с завязанными руками это сделает, пусть только мужчина уберёт пса.

– Мирно мне тебя вряд ли бы отдали, – убирает руки в карман черных брюк Гидеон, натягивает ткань, обтягивающую мощные бедра, и открыто усмехается над девушкой. Ханна загорается на раз, она терпеть не может эти высокомерные взгляды, которых сполна нахваталась в Кале, и если своим она их не прощала, то врагу тем более.

– Ты понятия не имеешь, во что ты ввязался, – рычит девушка, испепеляя его взглядом. Усмешка на губах Гидеона превращается в улыбку. Эта девушка похожа на разъяренного тигренка, и мужчину ее раскрасневшееся лицо только забавляет. – Я не просто какая-то девчонка, я дочь главы Кале, вторая претендентка на трон. Я тебя уничтожу! Я тебе жизнь сломаю. Из-за меня Кале начнет с тобой войну и тебя сотрут в порошок! – сама не верит своим словам Ханна, но стереть эту наглую ухмылку очень хочется. – Я немедленно ухожу, и меня никто не остановит! А ты приедешь в Кале и принесешь извинения перед всеми! – задрав подбородок, разворачивается Ханна и не успевает сделать и шаг, как падает лицом во влажную траву, прижатая к ней лапами тяжелого пса. Ханне кажется, ещё немного, и она обмочится от страха, потому что когда она, пискнув, разворачивается, на нее смотрят два черных глаза, а с клыков монстра капает слюна.

– Пожалуйста, – пищит девушка, готовящаяся реветь, а пес на ней рычит, готовясь точно откусить ей голову.

– Азур, нельзя, – слышит Ханна приказной тон, пес с нее не слезает, но больше не двигается и, кажется, даже не дышит.

– Я могу сказать ему «можно», и он перегрызет твоё горло, – нависает над измазавшейся в грязи напуганной девушкой Гидеон, закрывает собой затянутое черными тучами небо, и Ханна поздно признаётся самой себе, что лучше бы он пусть даже и с издевкой, но усмехался. – Или пустить тебе пулю в лоб, как и тем, кто тебя не отдавал?

– Зачем я тебе? – дрожащим голосом спрашивает тонущая в темноте его глаз Ханна, в которой уже не осталось и следа от былой бравады.

– Мне нужен наследник, и ты мне его родишь.

– Ты с дуба рухнул? – хлопает ресницами с трудом переварившая информацию Ханна, но Гидеон ее выпад игнорирует, выпрямляется, и как ни в чем ни бывало идет в сторону главного двора. Пес срывается за хозяином, Ханна от него не отстает – поднимается на ноги и бежит следом.

– Я с тобой разговариваю! – спотыкается девушка о камни, скорость не сбавляет. – Что ты, блять, несёшь? Какой ребенок? Какой наследник? – Ханну перехватывают за пять шагов до остановившегося у гелендвагена Гидеона двое телохранителей и удерживают на месте.

– Ответь мне! – кричит Ханна, пытаясь освободить скрученные руки, но Гидеон будто бы ее и не слышит, перекидывается парой слов со стоящим напротив мужчиной, садится за руль, и давящаяся негодованием девушка следит за покинувшим двор автомобилем. Как только ворота опускаются, ее отпускают, и выдохшаяся из-за безрезультатной борьбы с охраной Ханна прислоняется к стене дома. Этот мужчина психопат. У него явно не все дома, если он считает, что это в порядке вещей заявить такое и свалить в туман. У Ханны в голове не умещается, как можно похитить дочь правителя другой страны, совершить такое дерзкое преступление, а потом еще и говорить что-то про ребенка. Ханна устала, она голодна, толком не зажившая рана ноет, напоминая о том, что она и так не забывает. Хочется свернуться калачиком прямо на этой лужайке и завыть в голос, но косящийся на нее с главного двора пес слишком пугающий, чтобы оставаться в его королевстве. Ханна плетется к дверям и, пройдя в гостиную, опускается на диван. Ее война еще не началась, она отдохнет и объявит о ней. Ей уже плевать, кто перед ней, ее не пугал прогнивший и пропитанный грехами Кале, она и с Морским волком справится, и домой вернется.