Перед детской сидел Барбарис. Уютно сидел: вылизывал лапку и шевелил шерстяными ушами. Я сразу и не понял, что случилось, потому что смотрел на длинный пушистый кошачий хвост, который ходил ходуном.

А потом я увидел. Нет, стриженая голова Барбариса меня не удивила, я же был первым, кто это заметил ещё несколько дней назад. А вот выкрашенная в синий спина – это было что-то новенькое. Как бы сказала в такой ситуации бабушка, я потерял дар речи и даже сразу не смог ничего сказать маме, которая сцепила на груди руки, смотрела на меня как-то очень не добро и явно ждала объяснений.

– Лёша, – наконец заговорила она, – что с тобой? Ты зачем это сделал? Нет, я почти все могу понять, но такое? Мы с папой уделяем тебе мало внимания? Ты поэтому издеваешься над котом?

– М-а-а-а-м, не я это! – у меня даже слёзы на глаза навернулись.

– А кто тогда? Филипп? Ни за что не поверю! Ему некогда, у него школа и курсы, мы его с отцом почти не видим! Ира?! – и мама повысила голос. – На неё хочешь свалить?! Она бы Барбариса не удержала! Лёша! Тебе не стыдно?! Не веди себя как маленький! Учись отвечать за свои поступки!

«Эх, – думал я, пока мама меня отчитывала, – лучше б за бардак отругала! А так получается, ни за что».

– Я думала, ты уже взрослый, – мама сняла фартук, – а ты… Бери кота и приводи его в порядок! Срочно!

Она быстро-быстро, будто от чего-то убегала, пошла на кухню, а я остался с Барбарисом. Кажется, ему было всё равно, крашеный он или нет, он же себя не видит.

– Ирка, – позвал я сестру, – помощь нужна! Иди сюда!

– Ген-а-а-а! – вдруг закричала мама с кухни, и я подорвался с места. – Ген-а-а-а!

Папа оказался проворнее, и на кухню я влетел лишь вторым. Мама, такая нарядная и красивая в своём гороховом платье, стояла на стуле и по очереди подгибала ноги: то одну подогнёт, то другую. Так и переминалась, пока не увидела нас с отцом.

– Вот! – крикнула она, ткнув указательным пальцем куда-то в угол.

– Что? – фыркнул папа. – И из-за этого ты визжишь?

Я всегда подозревал, что мама – девочка. Ну, а кто ещё мог так кричать при виде таракана?

– Лидочка, – протянул папа руки, – спускайся!

– Нет, – помотала она головой. – Гена, прихлопни его!

Я посмотрел в угол. Таракан как таракан, ничего особенного: рыжий, усатый и блестит. Подумаешь!

– Может, мы его отпустим? – предложил папа. – Пусть бежит: дети, наверное, у него, семья… Жена пироги печёт.

Я засмеялся.

– Прихлопни его, Гена! – повторила мама и нахмурилась. – Или останетесь без ужина: я со стула не слезу!

– Дурак какой, – думал я, глядя на таракана. – Куча народу, кричат все, ругаются, а он до сих пор сидит. Прогнать что ли? Ну а что? Пусть себе бежит, вдруг у него, и правда, жена и дети?

– К-ы-ш-ш-ш, – тихонечко сказал я таракану. – К-ы-ы-ы-ш…

Но тот замер на месте. Усы у него шевелятся: слушает, наверное. Тараканы, вообще, слышат?

– А вон Лёшка пусть и прихлопнет! – крикнул папа. Голос у него был громкий и низкий, как у актера одного, фамилию которого уже не помню. – А что? Хотел быть мужчиной? Вот пусть и начинает свой нелёгкий путь! Будет этот таракан Лёшкиным первым мамонтом! Что скажешь, Лид?

– Я вас с таким мамонтом на порог бы не пустила, – засмеялась мама. – Сделайте же хоть что-нибудь!

И тут я набрался смелости и даже представил: пара шагов, один хлопок тапком, и всё! Мама слезает со стула, папа пожимает мне руку, мир и покой воцаряются в доме, как сказала бы бабушка.

Представил? Значит, надо действовать, Лёша!

Раз шаг, два шаг… Родители затаили дыхание, я выхожу на прямую, закрываю глаза, заношу над тараканом тапок (у тараканов хорошее зрение?) и…