Эля покатилась со смеху. Прочие дамы зависли в немом изумлении. Марк сиял, как чёртова новогодняя ёлка. Белая рубашка с закатанными до локтей рукавами и расстёгнутым на три пуговицы воротом, а также классические черные брюки давали плюс сто очков к его внешности. Озорная мальчишеская улыбка и лучики морщинок вокруг глаз служили тем самым контрольным выстрелом, от которого вдребезги разлетаются девичьи сердца.

– Видимо, вам со мной придётся дискутировать, – благосклонно отозвалась Инна Витальевна.

– Я пришёл подкупать, или выкупать, как вам больше нравится. Это вам, – он выставил на стол пакет с пластиковыми контейнерами, в которых угадывался огромный набор роллов из известной сети. – А это тебе.

Марк протянул Эле увесистый букет и подмигнул Инне Витальевне.

– До завтра нас не ищите, – бросил он на ходу, утаскивая Элю за руку. – Хорошего вечера, дамы.

***

Этот вечер затесался в редкую череду майских дней, когда солнце особенно щедро освещало улицы Иркутска. Марк снова баловал её непозволительной для простой учительницы роскошью – повёз ужинать в легендарный ресторан «Европа». Словно портал в прошлое, это величественное здание встречало гостей в самом сердце города, храня в своих стенах дух старинной европейской усадьбы.

Переступая порог, вы словно погружались в иной мир. Высокие потолки, украшенные искусной лепниной, хрустальные люстры, бросающие причудливые блики, антикварная мебель, хранящая вековые тайны – всё это опутывало паутиной благородной старины. Мягкий свет, льющийся сквозь витражные окна, и тихая музыка, словно вытканная из тончайших нитей, наполняли пространство особой магией.

Пока готовился их заказ, Эля решила вернуться ко вчерашнему разговору:

– Что случилось с тобой два года назад?

Марк сделал глоток воды из бокала.

– Несчастный случай. После него мне пришлось восстанавливаться с нуля: заново учиться говорить, ходить, есть.

– Что произошло?

– Авария. Выехал утром, как обычно – проверил мотоцикл, надел экипировку. Думал, обычный маршрут на работу, ничего особенного.

Ехал по знакомой дороге, скорость держал в пределах разумного. И вот на повороте увидел, как из-за угла вылетает легковушка. Даже понять ничего не успел – только услышал визг тормозов и почувствовал сильный удар.

Помню, как летел через капот, как ударился обо что-то твёрдое. А потом темнота. Очнулся уже в больнице, весь в бинтах, с переломом ноги, проломленным черепом и множественными ушибами. Врачи говорили, повезло – мог и не выжить. Экипировка и шлем спасли.

Эля в ужасе смотрела на Марка, силясь вообразить последствия.

– В больнице провалялся больше полугода. Реабилитация заняла несколько месяцев, затем пошли косметические операции. Голову мне раскроили знатно, тот ещё Франкенштейн получился. Вот и пришлось ложиться под нож дважды. Вначале на мне опробовали Z-пластику для улучшения эстетики рубца, а когда помогло слабо, провели кожную лоскутную операцию. Как мне объяснил врач, взяли кожу на затылке и пришили сюда, – он обвел пальцем область над правым ухом почти до самой макушки и закончил под мочкой. – Невеселая история для ужина, правда, Барбариска?

– Если честно, я даже не знаю, что сказать.

Пока Марк рассказывал, принесли еду, но Эля этого даже не заметила.

– Ничего говорить и не нужно, давай просто поедим и погуляем, пока погода располагает.

– А что стало с водителем легковушки? – спросила она, приступая к салату.

– Штраф выписали и прав лишили, насколько знаю, хотя специально я не интересовался. Сменим тему, если ты не против? А то я себя каким-то жалким чувствую.

– Вот уж кто меньше всего похож на жалкого, так это ты, – ответила Эля нарочито бодрым тоном и лучезарно улыбнулась. – Ты – единственный ребенок в семье?