Наш главный − Костян − от поражений бесился, орал диким хрипом на своих, но этим летом вся наша война с «Мадридом» так и была в одни ворота. Мы проигрывали, ушибались и хромали каждый раз, когда после боя возвращались домой.

– Что, Костян, каски, может, наденем? – предложил кто-то из старших, когда мы все собрались обсудить завтрашнюю стратегию. – У меня батя со стройки принесет.

– Каски – не, – ответил Костик. – Осторожней просто надо. Не по трое, а по двое, и еще двое сзади прикрывают. И под ноги смотреть.

– Палки надо взять, – сказал еще кто-то, – идти и перед собой проверять на ловушки.

– Палки, арбалет − рук не хватит, – ответил Рома.

– Малыши пусть первыми в гаражи идут, – сказал Костян. – Их там выкосят, а мы подхватим.

Здорово. Значит, нам теперь идти на «Мадрид» первыми. Отлично. Раньше все было наоборот: старшие резались с «Мадридом» в кровь, а мы были лишь на подхвате. Ну и ладно, главное – «Мадрид» победить.

Пацаны решили атаковать в семь вечера. Дворовые мамы с колясками в это время уже разбредутся по домам, все остальные взрослые выкинут мусор, и двор опустеет. Можно будет затеять войну.

Старшие разошлись, малыши − тоже. И я остался во дворе с Саньком Струковым. Завтра пойдем с ним в атаку вдвоем. Мы запрятали рогатки, шпонки, цементные бомбы в тайники во дворе и собрались по домам.

– Я перед войной всегда сплю плохо, – сказал мне Санек, когда мы стали прощаться.

Я тоже всегда ворочаюсь и таращусь в потолок ночью перед боем. Страшно это и волнительно − воевать.

На следующий день мы начали войну в семь вечера, как и хотели. Народ во дворе рассосался, а солнце еще светило. Громко свистнул Даня: он был мастер по этому делу и всегда предупреждал всех о начале боя свистом. Мы парами двинулись на «Мадрид».

В «Мадрид» было два входа. Первый − напрямую из нашего двора мимо ортопедической больницы. Второй − в обход через гаражи.

Десять пацанов пошли напрямую. Это было опасно: спрятаться негде, дорога, а в руках только щит и арбалет. Зато тут нет ловушек, и никакое бревно тебе не даст по балде. Еще десять из наших пошли в гаражи. Я и Санек были среди этих гаражных десяти.

Перед самым началом боя я заметил Жирика. Он сидел во дворе на «шахматной» лавке, далеко от места нашего общего сбора. Он ведь надеялся, что его все же позовут, иначе зачем еще ему там сидеть одному? В руках у Жирика были рогатка и обклеенный для прочности изолентой щит. Жирик был готов. Но Жирика никто не позвал, и он остался сидеть во дворе. Плохо, что Жирик не с нами. Он же не виноват в том, что его отец − мент.

Перед первой группой наших из «Мадрида» выехали два велосипеда с двумя пацанами на каждом: один рулил, другой сидел на багажнике и палил по нашим из рогатки. Велики – это что-то новое. «Мадрид» никогда не высовывался раньше времени. Наши такой атаки не ожидали. Я видел, как Даня схватился за щеку и отбежал назад. Шпонка попала ему прямо в лицо.

Наша гаражная группа остановилась. Мы думали было ломануться на помощь против велосипедистов, но Костян, а он был главным в первой группе, крикнул нам идти в гаражи, а тут они разберутся сами. Пацаны и правда разобрались. Двое из старших разрядили по велосипедистам свои арбалеты. Одна стрела пролетела мимо, но вторая попала прямо в шею стрелка на багажнике. Тот дернулся и свалился с велосипеда. Его водителя тоже мотнуло, он грохнулся вместе со своим великом и завопил от боли. Видимо, прищемил себе ногу. Наши подбежали к подбитым «мадридцам» и пинками вывели их из боя. Два − ноль в нашу пользу по потерям. Начало хорошее. Хотя нет. Даня все-таки выбит. Он сложил руки крестом, а это значит, что из боя он выходит. Его щека кровила, и он поплелся в наш двор. Два − один. Велосипед номер два быстро смотался обратно в «Мадрид».