Я пообщался с Николасом, и он говорит, что для них главное сейчас – выйти из этого проекта без скандала, то есть они готовы сдать его кому угодно, лишь бы сделать это красиво. А директор, в свою очередь, готов даже поступиться самолюбием и дать свободу действий человеку, который вытащит его из текущего болота. Ну, и кучу денег, конечно же. Интересно?

– Worth a chat.

– Я так и думал. В общем, я высылаю тебе на почту адрес, куда надо будет подъехать завтра вечером для встречи с директором. До этого с утра давай обсудим все это с Николасом, который, кстати, должен выслать тебе бриф по данной компании, и разработаем план действий.

– Договорились. Если выгорит, с меня пиво.

– Минимум пивзавод. Ну ладно, давай, пообщаемся после, а сегодня тебе еще надо найти билеты и собрать чемодан, что, зная твою аккуратность, будет явно не просто. See ya!

Марк положил трубку и рассеяно опустил телефон в карман. У него был вид пьющего человека, который не знал, куда пойти вечером, и которого только что пригласили на вечеринку, – горящий, но немного отвлеченный взгляд, тело наливается положительной энергией, мозг будоражит предчувствие чего-то неожиданного, а руки и ноги начинают немного подрагивать в ожидании того, что их будут заставлять делать под конец.

Такой же вид бывает у молодого человека, которого пригласили на день рождения одногруппницы, где будет множество девушек, еще не разочаровавшихся в стихийной романтике, и молодых людей, еще не разочаровавшихся в стихийном алкоголизме, – он ощущает множество вызовов самого разнообразного свойства, не уверен в том, что сможет все их вынести с честью, но полон энтузиазма и уверенности.

– Серж, тут намечается проектик. Поддержишь?

– Я пас. Ты же знаешь, я перестал делать с тобой какие бы то ни было проекты еще на 5-м курсе, помнишь?

– Это когда я перепутал тему, и мы две недели готовились не к тому, а потом на защите импровизировали и изображали технические проблемы с презентацией? Да брось, было весело.

– Это чуть не стоило мне красного диплома.

– Так не стоило же! Нас даже поставили в пример.

– Знаешь, во всех твоих проектах меня пугает одно: ты всегда ищешь самое худшее. Если ситуация еще недостаточно плоха, то ты проведешь полный анализ и сделаешь так, что она такой станет. И вот после этого, за одну стандартную ночь до дэдлайна, ты возьмешь кальян, кофе и японские мультики – и, как всегда, сделаешь все в лучшем виде. Но так не может продолжаться вечно.

– Ты знаешь, я уже немного постарел. Плюс текущие проекты просто невозможно сделать за одну ночь. Ты не веришь в то, что у нас получится?

– Нет.

– Но ты же даже не знаешь, что это за проект.

– Для того, чтобы не верить, знать совсем не обязательно. Более того, это абсолютно лишнее.

– Ты никогда ни во что не веришь!

Это было правдой. Серж был исключительно деятельным пессимистом. Он всегда досконально разбирался в каждом вопросе, к которому он планировал приложить свои волосатые руки, и, чем глубже он в них погружался, тем больше он в них не верил. Но что еще более парадоксально: чем глубже был его пессимизм, тем более рьяно он брался за дело. Если он абсолютно не верил в успех, то работал до поздней ночи, работал в выходные, и заставлял всех его подчиненных делать то же самое.

Казалось, он считал мир вокруг своим противником – противником, который постоянно пытался нарушить любой план человека, противником, за которым всегда должна оставаться победа. Но он раз за разом бросал ему вызов и достаточно часто побеждал. Впрочем, победа не приносила ему никакого удовлетворения – он лишь печалился по поводу того, что его пессимистичные прогнозы не сбылись.