– Радуйся дню и дневным светом! – вдруг сказал человечек. Я встал с земли, и он оказался чуть ниже моего плеча. У меня же рост не более ста восьмидесяти сантиметров.

– Чего? – не понял я его.

Кристина пришла глазастому на помощь.

– «Радуйся дню» – это означает по-нашему «Добрый день», – пояснила она, – «Радуйся утру» – «Доброе утро», «Радуйся вечеру» – «Добрый вечер» также «Радуйся ночи».

– Ага, радуюсь. А ты успела уже всё изучить, пока я был в отключке, – словно попрекнул я её.

– Со мной также поздоровались, вот я и начала задавать вопросы, – заулыбалась Кристина так, будто я с ней кокетничал.

– А ещё мы на планете Мерцелла говорим «Улыбнись Восходу», «Улыбнись Солнцу», «Улыбнись Закату» и «Улыбнись Звёздам», – заговорил человечек с фиолетовыми волосами. – Мы благодарим их за ежедневное сопровождение нас.

– Знакомьтесь, – заговорила Кристина, – это Дарбарон Бруно.

– Очень приятно, Марк Маккфеин, – представился я.

– Вы, наверное, после путешествия очень голодны, – заговорил Дарбарон. – Пойдёмте, пообедаем у меня дома.

– Вообще-то, лично я не планировал путешествие. Где мы? – не сдержался я. – Как мы сюда попали?

– А разве вы забыли? Не помните? – загадочно вдруг заулыбался Дарбарон.

– Бруно обещал нам всё рассказать, – снова заулыбалась Кристина своим ярко-накрашенным ртом, как у Бруно. И от этого сравнения я почувствовал себя как в бредовом сне. Может, я сошёл с ума? Мы пошли за Бруно. Как Кристина может быть такой беззаботной, как может улыбаться в такой ситуации? Ну, впрочем, мы ведь не умираем и не попали в лапы чудовища. Нас приглашает на трапезу с виду весьма милый человечек… Ох, если бы не этот его боевой раскрас, я бы может быть, так не нервничал.

– Честно говоря, у меня тоже к вам уйма вопросов, – заявил Бруно, шагая впереди. – Попав ко мне, вы даже не представляете, как вам невероятно повезло. Я не простой горожанин. – Бруно гордо вскинул слишком острый подбородок. – Я сотрудник Потаённой Конторы. Я могу замолвить за вас словечко. Главный Сотрудник Конторы сможет вам помочь.

– Мы с планеты Земля, – в тон ему, так же гордо сказал я, больше мне и похвастаться нечем, если честно.

– Я это уже давно понял, пообщавшись с очаровательной Кристиной Поляковой, – холодно парировал он.

– Нас, землян, достаточно называть только по имени. Без фамилии, – сказала Кристина. – И даже имя лучше сократить. Называйте меня Кристя. И тебя, Марс, это касается. А то ты всё «Поляко-ова-Поляко-ова».

– Тогда меня называйте Дарб.

Кристина засмеялась.

– Нет, давайте лучше Бруно!

На лице странного человека на миг отразилось смущение, но в ту же секунду он снова принял величественный вид, вскинув свой длинный подбородок.

– Идёмте завтракать в мой дом, – сказал он. – Там и поговорим подробнее. Сумбур и спешка в таких делах крайне опасное дело. На дрожащих от всего пережитого ногах я плёлся за этой размалёванной парочкой, оглядываясь по сторонам. Мы шли мимо здания, которое мне показалось весьма странным. Цвет и текстура стен издалека напоминала снежный сугроб, переливающийся на солнце, так красиво бывает только в крещенские морозы, о которых ещё упоминал сам Пушкин: «Мороз и солнце, день чудесный…». Только переливался «сугроб» немного иначе, так как солнце здесь не было, светило нечто другое. Здание было впечатляющим, этакий белый великан, белый айсберг… Виднелось множество окон с разноцветными занавесками, которые почему-то были снаружи здания, а не внутри. По форме здание напоминало снежный ком, в нём приблизительно было этажа три. Точно было невозможно сказать, так как окна располагались не по рядам, а хаотично, как дырки в сыре, разной величины. Круглые, овальные, вытянутые горизонтально, вертикально, по диагонали, некоторые были в форме месяца.